– О, Александр, вернулись? Ну что ж, это радует. И зачем же вы ко мне пришли? – спросил Павел Лаврентьевич с деланным интересом, но с не деланным удивлением, скорее всего из-за того, что я всё-таки возвратился.
– Да тут, кажется, два пальца сломал, – немного смущенно ответил я, взирая на этого пожилого человека в белом халате.
– Ага, ну ладно-ладно. Присаживайтесь, сейчас мы посмотрим, что вы там сломали, – улыбнувшись и указывая на табурет напротив себя, ответил врач. – Ну как вам последняя битва, а, Александр? Вижу, даром не прошла.
– А что, это так заметно? – с неким сарказмом в голосе съязвил я.
– Ха-ха, – чуть усмехнулся мой собеседник, – да-а, ещё как заметно. Понимаете ли, тут просто эта ваша, как бы так выразиться, охота, всё Спортивное Соглашение передёрнула. Это где ж такое видано, чтоб какой-то человек, не вам в обиду, против беловержца шёл…
Всё это он говорил, рассматривая мою кисть, в частности пальцы. Время от времени, то слабо, то посильнее, надавливал на сломанные отростки, при этом задавая вопросы типа: «Что-нибудь чувствуете?». Я не чувствовал. Узнавая мой ответ, он обратно переносился к нашему разговору. Кивая головой, в зависимости от вопроса, и таким образом отвечая доктору, я просто ждал окончания этой беседы и процедуры в частности.
– Вы, наверное, уже слышали, тут на вашу с монстром битву ставки делали, мол, кто кого.
– Ага.
– Так я вот на мутанта поставил, целую сотню, – сказал Павел Лаврентьевич и посмотрел на меня.
– Ха. Ну что ж, тогда простите, что не умер, – вполголоса вымолвил я, тоже посмотрев на врача. Тот, как только уловил мой взгляд и понял, что взболтнул лишнего, наклонил голову обратно и начал что-то бормотать.
– Так больно? – спустя малую паузу, поспешно и тихо выговорил он.
– Нет.
– А так? – доктор резким движением «сложил» мои пальцы. По нервным окончаниям к мозгу сразу же прильнул слабый приступ боли.
– Да. Чувствую, – ответил я, посмотрев на руку.
– Теперь попробуете разжать эти два пальца, – сказал Павел Лаврентьевич, так и не подымая глаз.
Я думал, что это будет трудно и очень больно. Ошибся. Это было совершенно не трудно, но больно, пусть и не очень.
– Получилось.
– Ну что ж, тогда я должен вас обрадовать, голубчик, вы ничего не сломали, это просто сильный ушиб, – с малым привкусом радости сказал тот, наконец посмотрев на меня. После чего, не снимая глаз с моего лица, он ловким движением открыл шуфлядку и через секунду в руках Павла Лаврентьевича уже красовался полупустой тюбик какой-то мази. – Вот, это гель, эмм, – он покрутил тубу в руках, разглядывая со всех сторон, – чёрт, название стёрлось, не прочитать. И коробочка от неё, – лекарь опять наклонился к шуфлюдке, недовольно фыркнул, но негромко, скорее лениво, и воротился в прежнее положение, – эх, хрен знает где. Ладно, ничего. В общем, Саша, берите мазь у меня. Так как наименования её я вам сказать не смогу, а следовательно и купить у вас её тоже не выйдет, поэтому возьмите у меня, – он чуть наклонился ко мне, однако даже при этом наши взгляды встретится не смогли: он всё время старательно пялился на упаковку серебристого цвета, – а деньги аптекарше отдадите, сверите внешний вид тюбика с остальными, так и цену узнаете, – передав мне в руки гель и чуть поёрзав на стуле, старик вновь сел прямо и продолжил: – Сам же гель, как вы уже, наверное, догадались, со временем избавляет от таких неприятных дефектов как синяки, также нейтрализует ушибы, вывихи и всё такое прочие.
