Месяц назад были: бал фей, нападение на особняк Гилберта, мнимая смерть Стефана и пропажа Пайпер. Все эти события стали центром мощной магии, которая могла оставить след на чем-нибудь. Но разве маги не сказали бы, если бы почувствовали что-то странное?
– Это не что-то обычное, – словно прочитав мысли, произнес Николас. – Это как… как будто там был я. Или Пайпер. Ощущение сальваторского присутствия.
Данталион выругался, подбежал к мальчишке и схватил его за плечи.
– Перенеси нас туда, живо!
Николас пискнул и перенес, даже не формируя портала. Данталион впервые сталкивался с подобной магией: никаких очертаний дверей, за которыми видны другие места. Словно его на долю секунды разобрали на мельчайшие кусочки, а после все вернулось на свои места.
Вампир стоял напротив чистого серого камня, простого и неприметного, с четырьмя высеченными именами и одной общей фамилией. Даты добавили позже: Данталион помогал Марселин с этим много лет назад, когда вампиру не было еще и двадцати.
– Мамочки, – выдавил Николас, осторожно подходя ближе. – Гарсиа? Тут что… родные Марселин?
– Пасть закрой, – бросил мужчина, присев на корточки перед каменной плитой.
Он не чувствовал чужого запаха, только выжженную солнцем траву, где-то далеко перерытую землю и ненавистный ладан. Могильная плита выглядела целой, даже новой. Данталион провел пальцем по каждому имени, пытаясь отыскать хотя бы малейшую трещину, но ничего не обнаружил. Все было так же, как и всегда.
– Ты уверен? – спросил мужчина, бросив на Николаса предостерегающий взгляд.
– Сказал же, что нет. Это очень странное ощущение. Если бы я владел Временем, я бы смог понять, что здесь произошло, но…
Николас развел руками, выпятив нижнюю губу.
– Пайпер не была здесь, это я точно знаю.
– И я не был. Может быть, это… Ну, Иснан? – почти шепотом добавил Николас.
Данталион закатил глаза. Фройтер сказал: утверждать, что Иснан является сальватором, можно будет лишь в том случае, если он увидит это в глазах демона. То, что Иснан был одним из тех, кто убил Аннабель, не означало, что он стал пристанищем для Ренольда. В подобную теорию верили только безумцы, например, Эйс, который, очевидно, и рассказал об этом Николасу.
– Я передам Шерае, чтобы тут все изучили.
– Только не говори ей, что это я обо всем узнал, иначе она меня убьет.
– Мур и так тебя убьет, потому что ты опять сбежал.
– А ты ее обокрал! – возмутился Николас. – Зачем тебе вообще деньги?
– Чтобы откупиться от твоих идиотских вопросов. Возвращайся обратно, пока я не сообщил, что ты здесь.
Вампир закатал левый рукав, показывая сигилы на запястье. Глаза Николаса, засиявшие фиолетовым светом, в ужасе округлились.
– Я помог тебе! Если бы не я, ты бы так и бродил по улицам!
– О, умоляю, заткнись. Ты сорвал меня с места, а я даже не успел найти нормальные цветы…
– Цветы? Зачем тебе цветы?..
Данталион устало вздохнул. Эта неделя настолько отвратительна, что у него не было сил держать язык за зубами.
– А-а-а, – протянул Николас. – Ну, я могу перенести тебя туда и обратно.
– Вали к черту, – бросил мужчина, нахмурившись. – Когда коалиция сунется сюда, они выбросят цветы.
– Тогда я…
– Заткнись. Если хочешь прожить на пару минут дольше, перенеси меня в другое место.
Сальватор мгновенно просиял.
– О, это я могу! Куда угодно – только скажи! Я много где был и знаю…
– Сладости и выпечка, – выпалил Данталион и, дождавшись, когда до Николаса дойдет смысл сказанного, уточнил: – Мне нужны пекарни. Давай, ищи мне все.
