Мир по Тому Хэнксу - страница 32

ТРЕТЬЯ ЗАПОВЕДЬ

Отдайся своим страстям.

ЧЕТВЕРТАЯ ЗАПОВЕДЬ

Относись к женщинам с уважением.

ПЯТАЯ ЗАПОВЕДЬ

Почитай богов в храме бейсбола.

ШЕСТАЯ ЗАПОВЕДЬ

Для работы используй правильные инструменты.

СЕДЬМАЯ ЗАПОВЕДЬ

Не задерживайся на дороге, которую отверг.

ВОСЬМАЯ ЗАПОВЕДЬ

Помни, что Шекспир всегда говорит правду.

ДЕВЯТАЯ ЗАПОВЕДЬ

Цени друзей, но принимай свое одиночество.

ДЕСЯТАЯ ЗАПОВЕДЬ

Стой за то, во что веришь.

Дело жизни Тома Хэнкса – это, конечно, актерская игра. Вот как он начинал: во время семейной автомобильной поездки юный Том услышал птицу и сообщил об этом в духе Шекспира: «Чу! Скорбящая голубка!» [1] Как он и надеялся, раздался смех. И до конца поездки он играл с аналогичными фразами: «Чу! Коровы!», «Чу! Мне надо в туалет!». К радости окружающих, он в конце концов сменил пластинку.

Усердным поискам метких выражений Хэнкс предавался в старших классах и в своей ситком-карьере. Постепенно он отошел от комедийности в пользу драматической подготовки. Но с привычками школьника, веселящего весь класс, он до конца не расстался. И Хэнкс – один из самых желанных в мире гостей на ток-шоу, поэтому он вел «Субботним вечером в прямом эфире» девять раз (пятое место за всю историю шоу) между 1985 и 2016 годами, вкладывая всего себя в персонажей – от ужасного олимпийского конькобежца до Мистера Забывчивого. Когда он изображал дорожного менеджера группы Aerosmith, то настроил микрофоны на непривычную мощность и спровоцировал смех одной только манерой произносить слово «присвистывание».

В 1989 году после выхода «Джо против вулкана» Хэнкса спросили, как он подходит к работе над комедией. «Вслепую, – ответил он. – Я думаю, она сама о себе заботится» [2]. Он объяснил, что такое отношение – больше чем уверенность опытного профессионала; оно идет от убеждения, что, если все сделали свое дело, то комедия получится. «Предполагается, что актер сделал – и забыл. Но надо работать над конкретными задачами: по-настоящему войти в сюжет, поразмышлять, что происходит с героями, стать живым персонажем, которого другие способны узнать. Я считаю себя в первую очередь актером и уж потом комиком, но, разумеется, знаю, что я смешной и что мои фильмы – это комедии».

«Быть смешным, когда этого от тебя не требуется, – преступление. А не быть смешным, когда требуется, – это чертов грех. Так нельзя. Что бы то ни было – пьеса Чехова, Ибсена, – так просто нельзя. Довольно пафосное заявление от парня, который переодевался в женщину на кабельном телевидении, да?»

Когда Гэрри Маршалл утвердил Хэнкса на роль в картине «Ничего общего», он искренне поинтересовался у своей звезды, как лучше работать с ним. Хэнкс ответил, что предпочитает избегать долгих и невразумительных дискуссий о мотивациях и хорошо реагирует на базовые комментарии, например «громче», «мягче», «медленнее», «быстрее», «светлее», «мрачнее», «умнее», «удивленнее», «осознанно» или «неосознанно». «С Томом можно сделать целый фильм, используя только эти слова» [3], – сказал Маршалл.

Несколько лет спустя Маршалл вспоминал, что Хэнкс по секрету рассказал, как в другом его фильме режиссер сообщил ему: «Я вижу эту сцену как шартрёз» [4].

«И я тоже», – с готовностью согласился Хэнкс, хотя понятия не имел, что имеет в виду режиссер.

Хэнкс был открыт для разных методов работы с разными режиссерами. Клинт Иствуд славился своей любовью снимать сцены с одного дубля; Пенни Маршалл предпочитала репетировать, пока у всех мозги не взрывались. Хэнкс не возражал даже, когда режиссер пытался его «подколоть»: если сюрприз в виде неожиданного элемента посреди сцены обеспечивал желаемый эффект, Том относился к этому нормально. Он утверждал, что один из самых ценных отзывов, что он получал, звучал так: «Это ужасно. Я ни секунды в это не верю. Ты кошмарен. И ты называешь себя актером?» [5]