Вся компашка в сборе. А вот посетителей маловато, но это нормально в будний день. Вот завтра здесь будет не протолкнуться.
Отцовский бар очень популярен среди байкеров и просто любителей жирной пищи и качественной выпивки. Эль у нас подают лучший в городе, да и обстановка в смешанном стиле паба и байкерского хардкора гостям вполне заходит.
Под неутихающие смешки подхожу к барной стойке, за которой стоит мой отец и протирает бокалы. Даже его губы, скрытые густыми зарослями, растянулись в довольной улыбке.
- Крутыш, - усмехается он, - всё воюешь с дверью. Учти, она весит втрое больше тебя.
- Как тебе поджопник? – подначивает Малик, вызывая новую волну смеха.
Смеются все, даже Аид. Я зыркаю на него, пуская стрелы. Он примирительно поднимает руки, дескать, он не при делах.
Я же отвешиваю подзатыльник Малику, чтобы не сильно радовался моему промаху.
- Ай! – возмущается он, подскочив на барном стуле. – Я-то тут при чём?
Парень принимается стонать и почёсывать затылок, явно преувеличивая. Не так уж сильно я треснула.
- Все баги* устранил?
- Как новенький, - самодовольно хмыкает Малик, сразу забыв о вымышленном ушибе.
Выуживает из кармана ключи, протягивает их мне, но стоит мне потянуться за ними, как он тут же поднимает их вверх над моей головой. Наивный. Он думает, что я буду прыгать, словно собачонка, чтобы достать их.
Вместо этого я пинаю его в колено, попадая в нужную точку. Малик охает, колено сгибается, ключи оказываются у моего лица. Я быстро хватаю их. И теперь уже смеются над дуралеем, решившему со мной поиграть.
- Мужик, - гогочет Руслан, - ей ведь уже не десять лет. То, что ты стал выше и шире не значит, что она не поумнела.
Отец сияет гордостью. Я прячу ключи в задний карман джинсов, захожу за стойку, чтобы налить себе воды с лимонным соком.
- Как ты добралась домой? – Обычно папа об этом не спрашивает, но сегодня мой мотоцикл был у парней, поэтому, думаю, он переживал.
- Меня подвезла мама.
Веселье отца сдуло быстрее штормового ветра. Борода скрипнула.
- Опять звала тебя переехать к мистеру совершенство?
Качаю головой:
- Даже близко нет.
Папа открывает рот, чтобы продолжить допрос, но его прерывают.
- Ахил, – окликнул отца наш завсегдатай из второй будки – так мы называем столики с креслами, огороженные деревянными перегородками, – повтори!
- Брат, - вздыхает папа, - только не набубенься как в прошлый раз, а то у меня нет никакого желание отшкребать тебя от пола и звонить твоей нажопнице*, чтобы она тебя забрала.
Бар взрывается хохотом. Я тоже улыбаюсь. Он хороший дядька, но явно любит выпить больше, чем способен выстоять.
- За это я должен был тебе вмазать! – возмущается мужик. - Эта клушка поцарапала моего старика Харлея!
- Сам виноват, меру нужно знать, ты ведь не креветка*, как эти, - усмехается отец, дёргая подбородком в нашу с парнями сторону, затем подходит к кег-мастеру, чтобы налить эль в бокал, который он только что тщательно протёр. Несмотря на бойцовский характер и байкерские замашки, в баре моего отца всегда действуют три правила. Во-первых: никто не трогает официанток. За это сразу вылетаешь из бара. Это легко устроить, когда владелец – огромный бородатый мужик, по прозвищу Людоед. Во-вторых: мы рады всем гостям, не только байкерам. Их у нас очень много, есть даже постоянные. Наконец, самое важное - в-третьих: вокруг должно быть чисто. И неважно, что сюда заваливаются пыльные и потные байкеры, которые зачастую пренебрегают гигиеной.
