Картинка складывалась не слишком радостной и оптимистичной. Жертвовать мне было нечем, за исключением собственной жизни, если за жизнь принимать форму теперешнего существования моего сознания. Плюсы и минусы дилеммы я уже осознал, как и обе составляющие ее проблемы. С обществом и его законами было в принципе неясно, за отсутствием тут таковых. Оставалось попробовать найти какой-нибудь нетривиальный способ разрешения дилеммы, чтобы найти выход из моей патовой ситуации.
Подумав немного, я решил пойти все-таки путем своего возможного обнаружения. Пусть это было более опасно, но ждать собственного затухания, я не хотел. Итог тот же, но более малодушный и скучный. Если честно, то блуждания, даже планомерные и упорядоченные, мне тоже порядком надоели. Вот тут и пригодилось слово «нетривиальный» из моего, как оказалось, весьма специфичного лексикона. Я решил занять господствующую высоту и понаблюдать.
Если кто-то решит, что я отрастил глаза, или нашел ментальный бинокль, то будет олухом, но олухом в чем-то правым. В процессе многодневных полетов и исследований, я волей, или неволей, но научился изучать окружающий меня мир и пространство. Например, я мог различить пустое пространство и окружающие его стены, отличить пол от лестницы, почувствовать крыши и различные поверхности. Каждый предмет, или препятствие, обладало для меня определенной структурой вещества. Как бы я по вашему тут иначе вообще ориентировался?
Судя по всему, определенный, минимальный для существования объем навыков и умений был заложен в меня кем-то. Ну, или не кем-то, может сама форма такого существования обладала небольшим, базовым набором, без которых она просто не могла тут существовать. Или же эта моя форма сознания определялась свойствами, при которых их следствием, или побочным эффектом, были эти умения?
Я немного сам себя запутал, поэтому отложил дальнейшие самокопания. Тем более, к этому времени, я достиг крыши самого высокого строения, из всех тех, что мне встречались за эти дни. Сделав очередное допущение, что высотки строятся чаще всего в центре городов, я залетел на ее крышу, выскочив из окна самого верхнего этажа, этого точечного жилого строения.
На крыше было ничем не лучше и не хуже, чем на том же, верхнем этаже, но я надеялся, что для моего эксперимента, свободное пространство будет более подходящим, чем, к примеру, комната или зала, со стенами и потолком. Я все же допускал, что возможно, они как-то смогут помешать моим действиям, экранируя, или не экранируя, но пусть даже немного заглушая, мою предстоящую, ментальную передачу. Я завис над самой верхней точкой, которой на крыше оказался, выходящий туда вентиляционный короб из квартир этой многоэтажки.
Я сконцентрировался. Я выкинул из головы все мысли, заглушил все воспоминания и стал постепенно, метр за метром распространять свое сенсорное восприятие в окружающее меня пространство. Я ощутил всю поверхность крыши, спустился по наружной стене ниже, потянулся в сторону соседних домов.
Если вблизи я мог чувствовать как поверхности, так и мельчайшие детали, такие как неровности покрытия, или лежащий на кровле мусор и пыль, то чем дальше я продвигал свое восприятие, тем меньше деталей ощущал, и тем ниже было качество ответных сигналов. Я, конечно, достиг соседних построек, но уже не смог бы сказать ничего о них более конкретного.
