– О, опять таракан! – Сергей указал коллеге на бегущего по стене таракана.
Леонид Михайлович выругался и, скинув тапок, размазал насекомое по стене.
Сергей усмехнулся.
– Михалыч, вот ты можешь объяснить таракану, чтобы он уходил отсюда? Ну, или там жил в определенных местах. Если повесить огромную вывеску над дверью «Тараканам вход запрещен», они перестанут здесь появляться?
– Мы не тараканы.
– А они, – Сергей указал пальцем вверх, – не люди. Вы с ним ладите во время этого самого хлопка тапком. Ты убил паразита и навел порядок, а у него произошло наиважнейшее событие в биографии.
– Смешно, но знаешь, не заткнуться ли тебе? – Леонид Михайлович мрачно уставился в монитор.
– Ну вот, со мной поговорить не можешь, чуть что – сразу в кусты, а все туда же, – Сергей ткнул в монитор и зевнул.
– Разговаривать с тобой – только время тратить. Пойми, человек ты ог-ра-ни-ченный!
– А вдруг я притворяюсь?
– Кем?
– Собой.
– Это чтоб охранником работать и зарплату маленькую получать?
– Чтоб быть незаметным, не привлекать любопытных.
– Мда, – отмахнулся Леонид Михайлович, но через некоторое время спросил: – Ну хорошо, если ты притворяешься тупым охранником, то кто ты настоящий?
– А что, если пришелец?
– Ну-ну, пришелец из Бибирево!
– Так это маскировка. Может, меня прислали наблюдать, собирать информацию?
– В этом НИИ только и собирать.
– Так не о науке, Михалыч. С наукой у нас все ОК, между галактиками летаем, если можно так сказать.
– И в чем твой интерес?
– В обитателях этой планеты. Специализируюсь на том, что вы называете душами. Их, конечно, нет в том виде, как это представляется большинству местных жителей. Трудно переводить очевидные для нас смыслы на примитивный язык поумневших приматов. Для более развитого ученого из другой галактики сознание муравья и человека отличается нюансами, но для узкого специалиста по антропологии разница очевидна.
– Ты это чего, Серег, шутить со мной решил, слова умные выучил?
– Не совсем. Не я решил, просто все мы, что люди, что пришельцы – пешки бесконечно огромной шахматной партии. – Сергей усмехнулся. – Кажется, у меня получается освоить язык метафор – одно из суррогатных лингвистических явлений, возникшее на фоне понимания примитивного разума собственной ограниченности.
Леонид Михайлович поднял бровь.
– Вот как? Давай поиграем, значит. Значит, вы, получается, преодолеваете расстояние в… не знаю… миллионы парсеков, чтобы работать охранниками и наблюдать? За мной и за псом Федькой? И ведь каждую смену одно и то же, даже грабители сюда не заходят.
– Мы давно уже изучили ваши поведенческие реакции в стрессовых и пограничных состояниях. Нам все понятно о вождях, героях или пророках вашего племени, но ваше повседневное существование в разные эпохи является загадкой даже для более высокого разума. Для нас несвойственна одна ваша способность – особый вид грусти, который с первого взгляда кажется атавизмом, ошибкой. Некоторые продвинутые теоретики утверждают, что нам необходимо приобрести это качество, чтобы продолжить эволюционировать.
– Это кто тебя научил так разговаривать?! – взволнованно спросил Леонид Михайлович.
– Вначале мы провели эксперимент, – продолжал Сергей, не замечая вопроса напарника, – стали общаться с вами напрямую. Думаешь, мифы про богов – выдумки древних людей, не способных объяснить явления природы? Это предыдущая модель мира, созданная, чтобы вытянуть из вас секрет. Итак, мы попытались спросить напрямую, но не получили ответа, потому как вы сами его не знаете, как слон не знает, откуда у него хобот. – Сергей взял свиной хвост и задумчиво повертел в руках. – Тогда мы сделали высший разум близким, но непознаваемым: он стал лишь шепотом в ваших головах, но и тогда мы не получили ответа – так называемые великие идеи вы используете для склок и поиска выгоды, они прекрасно маскируют животные, низменные чувства. – Сергей зловеще расхохотался. – И тогда мы создали еще один вариант – гигантскую, беспощадную, бессмысленную вселенную, постоянно расширяющуюся и остывающую; и во всей этой кутерьме вы меньше пылинки, и самое главное – совершенно одиноки. Казалось бы, теперь вы должны генерировать цунами грусти, но сопутствующий такому пониманию вещей технологический прогресс вы используете для развлечений. Лично я думаю: побочный эффект, который мы пытаемся разгадать веками, выражаясь вашим языком, не стоит выеденного яйца. Достало, знаешь ли, торчать тут тысячи лет.
