– То есть вы не ОК? – попыталась пошутить Елизавета, хоть и была напугана.
– Я почти понял смысл жизни, когда появились эти потные, вонючие крепостные. Во имя своих иллюзий вы готовы уничтожить все что угодно – жалкие, самодовольные существа! Почему вы думаете, что второе пришествие случится в виде человека?
– Да какое, мать вашу, второе пришествие? Мы – ошибка природы, и разум, которого у вас немного, – атавизм: от него можно страдать или получать удовольствие, как уж вам угодно. Возможно, гораздо лучше родиться дубом, но поймите одно, какие бы проблемы вы не испытывали, я тут ни при чем.
– Вы не понимаете, – засуетился Валерий, – я покажу вам, что такое быть человеком, помня о своей жизни дуба. – Он достал из кармана пластиковый пакет, на котором красовалась реклама супермаркета. – Наденьте это!
– Послушайте меня, уважаемый, это уже слишком, – попятилась женщина.
– Вы претендуете на управление тонкими материями, собираетесь стать Лунным Магом и сопротивляетесь маленькому эксперименту? – наступал Валерий.
Елизавета достала томик Уайльда из сумочки.
– Вот, смотрите, – это наши корни, мы можем делиться переживаниями прекрасного или грустного через столетия. Даже в своих кратких жизнях мы можем произвести нечто такое, что будет обладать светлой аурой.
– Вот, – ответил, приближаясь и расправляя пакет, Валерий, – примерьте эту тонкую ауру!
– Не подходите ко мне!
– Не убегайте от меня!
Елизавета бросила томик Уайльда под ноги Валерию и, выхватив из сумочки газовый баллон, выпустила уверенную струю перцовой субстанции ему в лицо.
Мужчина застонал и, схватившись руками за лицо, рухнул на колени.
– Только водой не умывайтесь пару часов, будет еще хуже, – сказала она и ушла, оставив после себя лишь эхо своих шагов.
Держась руками за лицо, Валерий поднялся и зашагал, шатаясь, в непонятном самому себе направлении.
– Как?! – простонал он.
Раздался визг тормозов, и автомобиль на полной скорости ударил Валерия, отбросив его на обочину.
– Несчастный случай, – сказал молодой темноволосый полицейский.
– А тебя не смущает, что на его лице обнаружены следы перцового баллончика, и эта странная надпись, вырезанная на руке?
– Смущает, но, судя по всему, он сделал ее сам – при нем был перочинный нож со следами его крови.
– Но баллоном-то он не сам себе брызнул в лицо?
– Скорее всего, обычные хулиганы.
– Однако бумажник на месте.
– Не думаю, что это спланированное убийство: пострадавший был безработным и жил с матерью всю свою жизнь.
– Ну, это не совсем убийство, он же не умер.
– Врачи говорят, что его мозг не восстановится, пострадавший остаток жизни проведет, что называется, «овощем». Наверное, лучше уж умереть.
Пожилой полицейский долгим взглядом посмотрел на напарника.
– Что? – спросил молодой полицейский.
– В бумажнике и карманах пострадавшего обнаружены дубовые листья.
– Ну, мало ли, может, он собирал гербарий? Хобби, знаешь ли.
– Что-то с этим случаем не так. – Пожилой полицейский покрутил ус.
– Черт, не по себе мне как-то. Бывает у тебя такое невыразимое чувство, что вроде нормально все, а внутри как будто сжимает?
– Не припомню такого.
– Слушай, у меня тут немного коньяка есть, давай по маленькой, а?
– Ты что, я же за рулем!
– Мы же полицейские, разок, в виде исключения, сбивать никого не будем.
Седой полицейский помолчал:
– Ну, если это для тебя так важно, давай.
Иногда, в исключительно редких случаях, только в случае психологического кризиса, полицейские пьют за рулем.
