– Вадик, привет, – Вика на ходу поцеловала мужа и исчезла в гостиной. – Ужин на плите, мы тебя не дождались, извини, – крикнула она. Зорин разделся, помыл руки, прошёл на кухню. Ну вот, теперь придётся ужинать одному, а он этого не любил. Раньше Вика брала на руки Ваську, и они садились все вместе, а теперь, когда появилась Валя, у жены на него почти совсем не остаётся времени. Она занята этой девочкой ничуть не меньше, чем своей родной дочерью. А с уроками сколько сидят? Это же немыслимо. Вика приходит в спальню и тут же засыпает, едва добравшись до кровати. Валя при виде Зорина теряется, молчит, на вопросы отвечает скудно, будто он здесь никто. Обращается просто на вы, без имени, потому что изначально звать по отчеству у неё не получилось – запуталась в буквах, Вика предложила обращение – дядя Вадим, Зорину хоть и не понравилось, но он промолчал. Не знаешь, что хуже. Он ей точно не дядя. А ведь юридически отец, Зорин вдруг задумался, даже вилку отложил. Отец… Может, зря он всё это затеял – с удочерением? Девочка едва ли когда-нибудь станет ему родной. Да и неуютно ему с ней в одном доме. Виктория категорически запретила Вадиму ходить дома в одних трусах, Васька ещё этого не понимала, а вот Валя – у неё другой возраст и это надо учитывать. По утрам её надо возить в школу, ещё одна забота, хотя ему и по дороге, но всё равно надо учитывать обстановку и потерю времени. А тут он как-то случайно услышал её воспоминания о родном отце, девочка разоткровенничалась с Викторией, и так хвалила этого убогого, который всю свою жизнь просто промотал, прокутил и закончил также – нелепо. А его дочь помнит только хорошее, может, конечно, так и надо, только вот стоит ли себя тешить иллюзиями?
Зорин вздохнул, без аппетита доел ужин, за всё это время жена так и не заглянула на кухню. А ведь надо бы поговорить, сообщить то, что узнал от Марьи Ивановны. Он вдруг понял, что никак не мог вспомнить, увязать с её рассказом. Письмо из сумки в доме, то самое, что они читали, так подробно обсуждали! Судя по всему, это и есть та самая Снежана – приёмная дочь Панюковых, как сказала Марья Ивановна. Снежана Панюкова. Жива ли она сейчас? Может, к ней и ездила Галина? А что если она жива, тогда имеет ли права на Валентину, как номинальная родственница, пусть и неродная по крови?
Разговор с женой произошёл уже в кровати, Вадим едва дождался, чуть не заснул. Виктории пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить перевозбудившуюся Василису, та никак не хотела ложиться спать, требовала играть в прятки и дальше. Затем оказалось, что Валя не выучила стихотворение и забыла об этом сказать. Совсем без сил Виктория добралась до спальни. А там муж со своими разговорами. Сон как рукой сняло. Вика даже расплакалась и сквозь слёзы попросила мужа дать ей обещание: никогда и ни при каких обстоятельствах, не пытаться что-либо даже узнавать про эту Снежану, не говоря уж о встрече с ней. Забыть о ней навсегда. Потому что теперь Виктория точно знает – она не сможет перенести разлуку с Валей. Вадим вздохнул и пообещал.
– А кто это приехал к своей бабушке? – воскликнула Виолетта Григорьевна, первой завидев Ваську, которую за руку ввела в дом Виктория. Из-за её спины робко выглядывала Валя, она была здесь впервые. Вадим во дворе парковал машину.
– Ба-а-а! – звонко произнесла Василиса и от радости затанцевала. Через секунду она была уже на руках бабушки, которая от души чмокала внучку, а та в свою очередь пыталась сделать то же самое. Но только обслюнявила.
