– Чужаки, – уловив взгляд Сценариста на толпу вновь прибывших, пояснил Егор. – Разнорабочие на буровые, трактористы, дизелисты, водители. Временщики. За длинным рублём едут.
В ту ночь долго не удавалось уснуть. Под впечатлением услышанного, прочувствованного Сценарист бездумно пялился на синюшный оштукатуренный потолок номера в синих разводах известки, напоминающих снежную позёмку на льду, наблюдал в рассеянном свете уличного освещения за причудливым мельтешением теней листвы деревьев на чернильном экране пыльных стёкол окна, ёжился от влажной прохлады, лежал в коконе колючего казённого одеяла, пропахшего кислятиной «санобработки», как выразилась пухлая дама с фигой волос на макушке, дежурная по этажу. Он пытался восстановить ход событий в тот памятный вечер, когда помбур Егор Плещеев впервые показал ему бурый, в светлых прожилках камешек.
Сценарист отчётливо вспомнил, как под вечер они перешли в его номер, как он прикоснулся к камню, почувствовал на кончиках пальцев и в ладони колкие разряды статического электричества. Затем… произошёл провал в памяти, и очнулся он уже на следующий день в кафе. Это было действительно странно, словно он потерял сознание вечером и пришёл в себя только в полдень. Чем больше Сценарист сомневался в реальности произошедшего, тем больше волновался и нервничал. Так, вероятно, человек сходит с ума, когда не может сопоставить реальную жизнь и «глюки», предлагаемые больным или буйным воображением.
Успокоение пришло постепенно, под утро. Пыльное стекло окна порозовело к восходу. Поспать не удалось. Короткими эпизодами – вспышками сознания Сценарист начал более подробно вспоминать, как проводил Егора в тот вечер до порога, не сразу смог запереться изнутри на ключ. Дверь номера из гипсокартона на деревянной раме перекосилась, просела, пришлось приподнимать её за ручку. С проворотом ключа язык со щелчком замка вошёл в углубление. Утром следующего дня, перед встречей с Егором в кафе с деревянными столами и стульями надсадно шипел в душевой кабине кран, громко «кашлял» ржавой водой. Явно привиделось замызганное, настенное зеркало над раковиной умывальника, «оплёванное» брызгами зубной пасты предыдущими постояльцами. На другой день он сам отмыл зеркало до блеска. Несущественные, казалось бы, мелочные, неприятные воспоминания вернули Сценариста в размеренное русло реальной жизни. Он успокоился, смирился с «глюками», уснул.
Вероятней всего, странный, необычный камень неким энергетическим воздействием может «стирать» из оперативной, «короткой» памяти человека незначительные, ежедневные эпизоды. В «глубокой» памяти они всё же сохраняются «запасными файлами». Случайно, вовремя или некстати, их порой удаётся вспомнить, «вытащить» из запасников памяти. Хорошо, когда это происходит вовремя, тогда можно призадуматься, остановить себя от опрометчивого шага или поступка.
Мириады нейронов человеческого мозга способны творить чудеса или доводить до сумасшествия. Никто пока так и не разгадал тайны устройства человеческого мозга, как и влияние на него самых невероятных земных и вселенских факторов.
Встретиться вновь им удалось только через неделю. Беседа в номере гостиницы, без застолья и дежурной чашки чая, получилась дружеская и обстоятельная. Словно перед долгим расставанием, несколько обречённо, как показалось Сценаристу, Егор заявил, будто пришёл сдаваться на милость победителю, что готов рассказать о себе и об отце всё и во всех подробностях. Признался: накопленный материал тяготит, лежит без дела, а сам он никогда не доберётся до «высокой литературы».
