Он бросил нож на землю достал из кармана бутыль с кровью и, подняв лицо к небу, вылил ее себе на лицо.
– Великий красный отец – прошептал старик – я сын тех, кто ведет вечную охоту, тот, что следует твоему пути, тот, что ни сойдет с него никогда. Услышь меня.
С этими словами он топнул той ногой, с которой текла кровь.
Тишина.
– Великий красный отец – продолжил старик – те, чей сон нерушим. Те, чьи силы безграничны. Те, чья мудрость есть сила. Все они нужны мне. Я ищу их верного слова.
Он топнул раненой ногой, и вся пустыня зашептала тысячами голосов.
Высокие и низкие.
Грубые.
Слова лились отовсюду.
– Идиот! – прошептал самый высокий голос
– Что ты себе позволяешь! – рявкнул другой
– Я убью тебя! – рычал третий.
Но среди всего этого шума он услышал тот, что нужно
– Плата? – раздался едва различимый шепот с востока, и шаман топнул ногой.
Все замолчали.
Теперь нужно было предложить то, что было интересно.
То, что было нужно.
И здесь нужно главное угадать с ценой.
– Десять лет
Твердо заявил старик.
Голос молчал.
Долго.
Цена слишком низкая? Или у него попросту нет этих десяти лет?
– Вопрос.
Наконец прошептал голос, и старик облегченно вздохнул
– Его путь.
Голос ушел.
Старик не видел этого, но почувствовал.
Костер все также мирно потрескивал, иногда поднимая, снобы искр вверх.
Но стало заметно темнее.
Ночь как будто ожила, стала гуще и опустилась на мир, словно огромное одеяло.
Старик посмотрел вверх, но звезд не было.
Они все потухли.
С небес на землю начал падать… снег?
Да.
Он поймал пару хлопьев, и они тут же растаяли у него на руке.
Стало заметно холоднее.
А хлопья стали больше размером с птичье перо.
Это было… красиво.
Здесь в пустыне никогда не было и никогда не будет ничего подобного.
Он закрыл глаза, и позволил себе насладиться тем, как на лицо падают почти невесомые холодные хлопья снега.
Но когда он открыл их, все изменилось.
Это был лес
Хвойный.
Все было занесено снегом.
Огромные комки снега лежали на ветках деревьев, опуская их вниз к глубоким сугробам.
А солнце заставляло весь снег блестеть и переливаться всеми цветами радуги.
Старику даже пришлось прикрыть глаза.
Он очистил вокруг левой ноги снег и увидел кровоточащую рану.
Его связь с миром живых была цела.
Он взял в руки немного окровавленного снега закрыл глаза
– Веди…
Прошептал он и откуда-то с севера донесся долгий протяжный вой.
Его время пошло.
Старику было почти семьдесят, и любой другой выглядел в его годы не лучшим образом.
Но он мчался по лесу и сугробам как молодой двадцатилетний парень, который вырос здесь.
Его жизнь была охота, в его жилах текла кровь его предков и «красного отца».
Возраст для него была всего лишь цифра и до тех пор, пока его сердце способно было биться, он не мог опозорить тех, кто учил его. Тех, кто натаскивал его.
Вой прекратился и старик остановился.
Осмотрелся.
Прислушался.
Из его груди вырывались клубы пара, и ему уже стало жарко.
Вой раздался вновь и старик, точно охотник, который выслеживает свою жертву, рванул с новой силой.
Лес мелькал по бокам, смазываясь в одно бело-зеленое пятно.
Он бежал изо всех сил, потому что понимал – его время выгорает и уже подходило к концу.
Нужно было найти ответ.
Срочно!
Но вой стих.
Вновь.
Старик остановился.
Но на этот раз проводник не спешил возвращаться.
Он судорожно осмотрел ногу…
Нет.
Кровь по-прежнему бежала.
Неужели он пришел?
Но здесь ничего не было.
Ничего!
Ничего?
След который он оставил за собой. Тот самый последний отпечаток.
