Он повернулся к окну и завопил: прямо на него смотрели пустые бельма древней старухи, одетой в серый изъеденный молью саван. Редкие клочья седых волос торчали в разные стороны, а изо рта твари вырывались тяжелые хрипы. Монстр парил в воздухе, растопырив длинные костлявые руки, которые оканчивались острыми черными ногтями, покрытыми коркой засохшей крови. Лицо старухи расплылось в широкой улыбке, выказывая ряд кривых почерневших зубов. С ужасом Митч увидел, что рот твари раскрывается все шире и шире, пока он не достиг размеров колодца. С глухим стуком ее зубы вонзились в окно диспетчерской, пытаясь сломать стекло. Внезапно справа раздался резкий сигнал аварийной тревоги, рот твари втянулся до нормальных размеров, и она недовольно бормоча, поплыла на источник звука.
– Спасибо вам, мистер Грифитс, – пробормотал Митч и обессиленно скатился на пол.
Ампи восторженно наблюдал за Джимом и его товарищами, которые с ловкостью обезьян карабкались вверх, держась за плотные узлы канатов. Вскоре затылок Джима скрылся за неровными бледно-желтыми облаками, заслонившими небо. Ампи с тяжелым вздохом схватил влажный серый шланг, уходящий вслед за канатами ввысь. Даже сквозь плотную резину шланга и перчаток, покрывавших его руки, Ампи отчетливо ощущал тошнотворный запах аммиака.
Ампи жил в самом крупном по площади городе Империи – Коже. Кожа граничила с внешним миром, полным миллионов опасностей. Поэтому все, включая лейкоцитов, уважали жителей Кожи, считая их истинными смельчаками, ведь никто кроме них не знал, что происходит за пределами Империи. Вояки наведывались в кожу ежедневно, патрулирование границ входило в их обязанности, кроме того в городе располагалось обособленные подразделения лейкоцитов, которые охраняли закрепленные за ними участки Кожи. Такая защита была установлена неспроста. Внешний уровень города – роговой, несмотря на то что был покрыт мощными гранитными пластинами, постоянно подвергался агрессивному воздействию внешнего мира и давал трещины. Ампи работал на самом большом участке Кожи – Дерме достаточно далеко от внешнего уровня, однако катастрофы доходили и до них: пожары, закрывающие треть неба, ледяной смерч или гигантские обломки потусторонних предметов, намертво застревающие в земле, – Занозы – все это приводило к сотням смертей жителей Кожи.
Но Ампи не боялся угроз внешнего мира. Возможно, потому, что район, в котором он жил, был одним из самых спокойных. Ампи хотел работать с Джимом, который контролировал гигантские датчики – рецепторы, сигнальные системы, оповещающие о нарушении границы Империи. Он дико завидовал своему товарищу, но ничего поделать не мог: его работой было выкачивать жидкие солоноватые отбросы – пот за пределы Империи.
Солнце было в зените и нестерпимая жара опустилась на город, отчего даже сквозь плотные подошвы сандалий Ампи чувствовал жар, идущий от песка. Где-то там высоко-высоко, Джим небось уже добрался до пограничного уровня и наслаждается прохладой, идущей от кондиционеров.
– Хватит баклуши бить, а ну за работу, салага! – раздался совсем неподалеку скрипучий старческий голос. Слева от Ампи возникла сгорбленная тень – его бригадир Крючкинс, который внимательно следил за каждым из работников, изредка покидая свой пост – шезлонг, прикрытый широким зонтом от солнца. В остальное же время он попивал мутновато-оранжевую жидкость из грязного стакана, которую Крючкинс почему-то называл «чайком».
