– Странно, карта старая.
– А!!! Ты заметил! – улыбаясь, сказала Мари: «Это Кира придаёт им эффект старости, чтобы они лучше продавались! У неё все карты такие! Ничего! Придём на место, отмою, как глянцевая будет!
– А куда мы идём?
– Сначала нужно выйти к опушке, под тень, привал сделать.
– Понятно, – проговорил невнимательно Дима, опять опуская к карте глаза: «А что это за крестики?»
– Под этими крестиками в местах, отмеченных на карте, есть ключи. Ключи – это вещи, которые помогут при выходе из измерения. Всего на карте должно быть пять крестиков: четыре ключа и один выход. Под какой меткой выход – надо будет разобраться – говорила весело Мари, размахивая сачком в руке.
– Откуда ты так много знаешь?
– В школе проходили.
– Понятно, – они опять пошли молча: «Почему один из крестиков на доме Киры?»
В то утро, когда Дима и Мари отправились в путь, Наташа пошла на курсы швеи. Это было часов в девять утра. Сначала она намеревалась зайти к нашему пациенту. Она дошла до входа в больницу, начала подниматься по ступенькам, как вдруг остановилась, уставилась себе под ноги, задумавшись о чём-то, а спустя минуты три развернулась и пошла прочь, не поднимая глаз.
Она пошла к красивому пятиэтажному зданию, в котором располагался музей и дворец детского творчества, где иногда обучали курсам. Она открыла большую дверь при входе, ей сразу на глаза попались её подруги.
– А, Наташа, это ты?
– Наташка, привет!
– Слушай, а ты по пути Елену Дмитриевну не видела? Мы её полчаса уже ждём. Кстати, ты что-то поздно пришла. Раньше ты раньше приходила. Ну ладно, мы пошли, догоняй.
Девушка медленно сдала верхнюю одежду, взяла бирку и направилась к кабинету. Там она простояла пятнадцать минут в стороне, ожидая учителя. Два часа она шила своё платье, ни с кем не разговаривая, а потом поднесла его Елене Дмитриевне.
– Да, ты как всегда хорошо всё делаешь. Ты наконец-то закончила своё платье. Раньше всех, как я и ожидала. Но что-то здесь не так… Чего-то не хватает…
– Не знаю, – сказала Наташа подавленным голосом, перебирая свои руки за спиной и потупив глаза в пол. Преподаватель внимательно посмотрела на неё, тяжело вздохнула, поправив свои очки.
– Ну, хорошо, ступай. Жду тебя в четверг.
Девочки нагнали её, когда она была уже одета.
– Подруга, что с тобой? Ты неважно выглядишь. Что-то случилось?
– Да нет, ничего, – как бы беззаботно сказала Наташа.
– Ну ладно, пока.
– Ага, пока!..
Придя домой, Наташа увидела следователя, сидящего рядом с матерью на их старом красном диване, держащего в руках свои записи и что-то говорившего. Мать держала в руках платок и тяжело, без слёз, всхлипывала. Он уже приходил к ним в тот день, когда Дима выпал из окна. Мужчина, увидев девушку, отпустил мать и попросил её подождать в другой комнате. Потом попросил Наташу сесть напротив него: «Итак, садитесь. Я насчёт произошедшего вечером четырнадцатого числа. Вопросы будут те же самые. Может быть, что-нибудь новенькое вспомните».
– Здравствуйте, – сказала Наташа, присаживаясь.
– Где вы были четырнадцатого числа сего месяца?
– До четырёх была дома, потом к пяти часам пришла к Диме. Мы все собирались там на день рождения его друга, Каратаева Егора.
– Кто должен был прийти?
– Я, Каратаев Егор, Полюхова Марина, Соловьёва Кира… потом… Соколиных Лиза и Эдуард Милых. Последний не пришёл. Мы все должны были собраться у Димы Соловьёва дома.
