Читать онлайн Олег Колотилов - Мир-Яблоко. Сборник стихотворений

ISBN 978-5-0059-2555-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Смерть и рождение миров…»

Смерть и рождение миров

над бездной страсти и отчаяния

и в поединке кровь за кровь

и это всё в стакане чая.

Я мерно ложечку кручу,

на бал чаинки загоняя,

и мироздание лечу,

не чем иным, как чаем.

Пропали страсти на крови

и тьму вселенной проясняет

вопрос, повисший на брови,

глядящий в отражение в чае.

Вцепилось солнце в горизонт,

застыли лучевые нити

и всё вокруг, как чей-то сон.

Молчите, длится чаепитие…

8.01.2001

«И стараясь не ступать на больную ногу…»

И стараясь не ступать на больную ногу,

в мамин полушалок кутая лицо,

выходил головорез на большу дорогу

с маленьким топориком под папиным пальто.

Мама шеиньку ему крепко завязала,

сочным поцелуем увенчав чело,

и в тряпицу завернула луковку да сало:

Принеси, сынок, деньжат ты на всё село!

Долго ухарь выбирал место для засады.

Там кусты, тут лужица, а тут вообще бардак!

Вот теперь уже сижу: Подходите, гады.

Отдавайте денежки, здравия вам и благ!

И ведёт к нему судьба-милая шутница

на кобыле вороной знатного купца:

Дядечка, прошу тебя здесь остановиться

и прошу вас извинить-не видать лица!

Встал, как вкопанный, купец: Что-то я услышал?!

Толи ветер в деревах, толь журчит вода,

а может во листве зашуршали мыши?

Господи, прости меня-то пришла беда!

С ножен шашку потянул: Врёте, супостаты!

Али был я не казак? Ну, держись, злодей!

Защищу я свой живот, лошадь, шапку, злато!

И как почал ей махать, на-ко, овладей.

Горько плакал бандюган в мамин полушалок.

Злой купец порвал пальто да на лоскуты

да ещё он отобрал маменькино сало

и под рёбра насовал, там и вот сюды!

Вновь в засаде молодец нянчил да топорик.

Вязанною варежкой гладил так и сяк:

Выручай же, инструмент, и спасай от горя!

Что-то звякало во тьме и ухо он напряг.

По дороженьке ямщик песню напевает.

Добра да хороша песнь про страстную любовь…

А, нутко, дяденька, замолчь, пойми, я не играю!

Дай мошну али живот потеряет кровь!

Это что за фармазон? Конный пригляделся.

В великанских не своих, явно, сапогах.

Расскажи-ко, чадо, где ты приоделся?

Лучше дома ты сидел, у мамы да в ногах!

Рукавом собрав не пот со стуженного носа,

сиплым голосом сказал: Мамин я сынок!

Ах, ты-мамин, хорошо, боле нет вопросов.

И штаны ему спустил до основы ног.

Как мягка ременна плеть, вы того не знали.

Долго будет парень спать да на животе.

Неудача, слышь, опять ничего не дали.

Это точно-верно, встретились не те!

Трудна всё ж така работа во ночную смену

во пальто, во папином, грабь-богатырём

и, скорей всего, виной некая система.

Снова был злодей наш бит, бит и оскорблён!

Сел он с думой тяжкою прямо на обочину.

Что-то надобно менять: имидж или стиль?

Может, время уделять топору наточенну

и пора забросить дедушкин костыль.

Думал долго молодец горькую да думу,

но случайный колокольчик оборвал мыслю.

И схватив топор в охапку, сунув харчик в суму,

сам себе сказал он: Сейчас ограблю да убью!

Словно смерч из-за кустов, прыгнул на дорогу

и издал грознейший писк: Жизнь иль кошелёк?!

Он такого не видал никогда, ей-богу,

но он в том не виноват, мамин он сынок!

Нет в деревне у него лампы, книги, света,

нету телевизора и городских газет.

И вообще там ничего, кроме табурета,

и, кроме старого стола, ничего там нет!

Что за чудо-красота вышла из повозки.

На груди злата коса, ноги от ушей,

бедра амфорой кривы и животик плоский.

Пусто стало в голове, никаких идей!

Он глазами её ел, как медведь малину

и, знай, тупо бормотал: Жизнь иль кошелёк!?

А она откуда-то извлекла дубину,

прошептала тоненько: Бейся, мужичок!

Шёл домой головорез с битою главою,

со сломанными рёбрами и больной ногой.

Легче, во общем-то, сказать, что было не больное.

Шёл-хромал домой какой-то не такой.

Мама встретила его: Где мой полушалок,

где топорик, сапоги, папино пальто?!

И про харч не говоря, позабыто сало,

его спросила мама: Где твое лицо?

Мама, бизнес этот ваш, мне он не по нраву.

Я на нём всегда был бит, бит и оскорблён!

Никогда не завоюю я папаши славу

и ещё теперь ограблен и ещё влюблён!

Да не быть тебе героем и грозой дорожной,

славною династией, грабь-богатырём.

Поезжай-ка, ты, родной, пока ещё возможно,

во соседний городок за честным рублём!

Но прошу лишь об одном: сидя во засаде,

чистя да от кровушки кровные рубли,

ради старой бабушки, мамы своей ради,

ради всей нашей семьи, жертвы не люби!

27.10.2003

«Я со словом не очень в ладах…»

Я со словом не очень в ладах

Мне бы дело хорошее в руки!

Но у нас, как всегда и везде,

ты-ничто без старушки-науки.

Мне супруга сказала словцо.

Я язык сломал, вывернул губы,

изувечил себе все лицо

и поэтому стал очень грубым!

Это слово, как гвоздь в языке!

Это слово, как кактус в гортани!

Ох, и дурень, нужда в дураке

отпадает, любимый мой Ваня.

Так сказала супруга моя,

привела мне в пример много сказок

и повергла в ступор меня

одним мановением таза!

Почему каждый дурень Иван,

победив всех, зарезав, женившись,

надевает бездонный кафтан

и занимает некую нишу?

Ниша, знайте, это в стене,

не дыра и не дверь, просто яма.

И недавно сказали жене:

Многовато в истории Вани!

Распрекрасных девиц на развес,

Василиса с Машей на пару,

их всегда загоняют за лес,

загоняют девчушек на шару.

Нету равенства в наших правах.

Притесняют девиц всяк и всюду.

Всё, Иван, я теперь, как вдова,

ухожу побеждать Чудо-Юду.

Чудо-Юдо искать не пришлось!

Этажом выше жил Сёма Лившиц.

И такое тут вдруг началось!

Поздравляю, мадам, победивших…

Двери Сёме жена выбивала,

в перекуры кричала «На слом»

и, когда Сёму всё же достала,

об этом услышал весь дом!

И зачем «геноцид» там кричала?

Ну к чему нам импортный мат?

Своего нам по жизни хватало!

Поскорей возвращай назад…

А вернувшись, мне заявила:

Я теперь во скрижалях-анналах

и в герои влезла без мыла,

но считаю, что этого мало!

Чудо-Юду, как есть, победила!

Завалила супругу Ягу!

С нами Бог, с нами крестная сила

и не место рядом врагу!

И опять зашуршала листом,

слов искала на буквицу «Ха»,

на «эФ», на «У»…толстый том.

Дрожи, упырь, трясись, сноха!

Есть всегда подвигу место

в жизни обыденной нашей,

а жена под домашним арестом

меня кормит гречневой кашей.

Я спрятал ключи и книгу,

пускай смотрит одни сериалы.

И бог даст, отыщу я барыгу,

что ей том продал про анналы.

А то сложное слово в латыни,

язык сломать-не сказать,

я так не понял поныне,

что же эмансипацией звать?!

С Чудо-Сёмой я всё ж помирился,

сговорился с супругой Ягой.

Он недолго ругался и злился,

убеждённый моею ногой!

Вот такая домашняя сказка!

Тихо дремлет за стенкой сосед.

Спит моя богатырь Синеглазка

и в ладони комкает плед.

Эх, наука, вот страшная сила!

Я читаю жёнкин талмуд

и дошёл до статьи про вампира

и узнал, как над ним чинить суд!

И пока я точу свои колья

и лущу потихоньку чеснок,

мой товарищ по имени Коля

точит мне на вампира манок!

28.01.2005

«Здесь серое-серое небо…»

Здесь серое-серое небо,

полгода зима да дожди…

И сумрак с утра до обеда

и солнца не будет… не жди…

А гуси летят косяками

по серому шелку небес,

но как не маши ты руками,

к земле возвращает вес.

Там, дома теплое солнце

и дыни греют бока.

Их кожа-чистая бронза.

Глядят с минаретов века.

Нас выпнули грубо из рая.

Плачу, не сплю и грущу.

Вернуться ли сможем? Не знаю…

Но коли вернёмся, прощу.

Там вечно зелёные листья.

Там овощи-фрукты вкусны,

но нас не подпустят на выстрел.

Мы там никому не нужны.

И речку привычно «арыком»,

а стол «дастарханом» зовём

и с грустной тёплой улыбкой

о доме родимом поём…

Забыты родные могилы,

где деды и прадеды спят.

А нам тут в Европе немилой

и воздух не воздух, а яд…

И в небо поднялся бы гусем

и Каспий разрезав крылом,

земле бы сказал: я вернулся

и друга назвал кунаком.

И если вы слышите, люди,

чей дом был когда-то моим,

не спите, ждите, прибудем,

своё вновь сделать своим!

Безжизненный каменный город

и дождь засевает поля…

Мечтаю о сне, в котором

не снится родная земля…

23.04.2005

«Опять сегодня спозаранку…»

Опять сегодня спозаранку,

скрипя зубами, мировое зло

нас грызло, будто бы баранку,

но всё-таки долопать не смогло!

Я верю, слышите, верю,

что мы ему не по зубам.

Закройте поплотнее двери

во избежание всяких драм.

Оно рубаху рвёт на части,

мол, мы с тобой-империя зла.

Но я спокоен, паря, безучастен.

Оно ответит, паря, за козла.

Да, мы ему устроим позже,

козлиной рожи геноцид.

Найдём для этой рожи вожжи

и прививать затеем стыд.

Пусть врёт оно и не краснеет,

мы доберёмся, как пить дать,

до хепиэнда в этой эпопее,

где мы виновны навсегда!

Не брызгай же слюной по ветру!

Закрой глаза, захлопни пасть!

Мы призовём его к ответу,

дай только бог, к нему попасть!

Собака лает, ветер носит…

И злу ответим, не беда…

Мы бомбу на него же сбросим,

резиньевую бомбу, да, да…

Она его найдет, где хочешь.

Ему наставит синих синяков.

Пусть извиняется, короче,

тогда простим, без дураков.

И спозаранку, шепелявя,

здоровья нам желает зло.

Нашлась и на него управа!

Написано у зла да на табло!

Так говорите же, подумав,

о пользе критики твердя.

Пусть лоб вам морщит дума,

а зло забудьте, не любя!

9.05.2005

«Зима наметала снежища…»

Зима наметала снежища,

как мельник хороший в запас.

Снежинки за тыщею тыща

всюду, куда глянет глаз.

Купчина, конька погоняя,

напрасно замотан в тулуп.

Ох, как же далеко до мая…

лошадкин качается круп.

Торговлишка была неладной.

Товар не распродал купец

и сопли висят виноградом.

Ну, что скажет дома отец!?

Кусты содрогнулись и иней

опал на глубокий сугроб.

Шагнул на дорогу, сам синий,

бродяга, оскаленный рот!

Сверкая единственным зубом,

к тому же еще золотым,

он в славную кутался шубу

и в шубе он был не один.

А в шубе сидела засада,

убивцы, числом ровно семь:

Барыга, тебя нам и надо!

Садись, расслабляйся на пень.

Купчина, с морозом тягаясь,

любому обществу рад

и, дико от холода маясь,

в кисете поднес самосад.

Мазурики-братцы, подвиньтесь!

Он к ним побежал по снежку,

но грозно оскалились финки:

Сгрузи-ка ты нам по мешку!

Человече, давайте без злобы

и грех не берите на грудь!

А ну брысь назад, а то в гробик

придется тебе сигануть!

Обрезы, ножи, ржавый кистень-

угроза для жизни купцов

и мощь богатырская в свисте

доносится от подлецов!

Пустите же в шубу, убивцы!

Да есть ли крещены средь вас!?

Ну надо же так умудриться,

почти отморозился глаз.

Купец погрозил кулачишком,

с телячью башку он был

и в папином куцем пальтишке

по белому снегу поплыл.

«Сарынь на кичку!«несся клич,

бежали восемь на купца,

а он по батюшке Кузьмич

удался весь в отца.

Отец-потомственный казак,

трижды ходил в Царьград

и жить не мог и дня без драк.

Не батя-чистый клад!

И кто бежал, поди пойми,

столкнулись силы две.

В карманах шарили одни,

другой был рад игре.

И пуговцы летели в снег,

трещали рукава!

Кузьмич закутывался в мех:

Согрейся, голова!

А воры чуяли барыш,

хотя нашли лишь жмых.

Уж двое были вне игры,

бог принял четверых!

Купец блаженно щурил глаз:

лошадку я возьму,

а вам телегу про запас,

простите, что одну!

Кузьма-отец был очень рад,

когда пришел сынок:

вот видишь, все пошло на лад.

Я не продал-ты смог!!

Кто мог подумать, что на жмых

такой огромный спрос

и прав, видать, был тот старик,

что нам его принес!

Я, сын, имею бизнес-план,

закупим отрубей

и ты их все свезешь на бан,

притащишь соболей!

Мороз не страшен Кузьмичу,

шубейка-первый класс.

В церкви поставил он свечу

за упокой в тот раз.

Бродяга, синее чем прежде,

стоял на дороге в пальто

и щурил в напрасной надежде

последний глазок сквозь платок.

В пальто находилась засада,

убивец в едином числе

и финка сверкала, так надо,

традиции чтят на земле.

Купец распахнул сам объятия:

бродяги, для вас отрубя!

И вытряхнул всех он с понятием,

Вперед

Читать онлайн Олег Колотилов - Мир-Яблоко. Сборник стихотворений

Похожие книги