Я влюблен по расчёту в соседку из третьей квартиры
и квадратные метры её мне грезятся ночью и днём.
Нам тесно вдвоём на площадке и в мире.
Мы, как двое слепых, параллельно идём.
Из газетного ящика их я исправно ворую газеты
и плюю им на коврик, окурки бросаю в окно.
А когда её нет, то безмолвно кричу себе: Где ты?!
Она бродит по венам моим, как младое вино…
Она, верно, не знает о нашем романе.
Я цветов не дарил-нам цветы ни к чему,
И сидя в прихожей на большом чемодане,
слушаю звуки и тихонечко жду.
Я похитил недавно её трёхцветную кошку
и покрасил зверушку в розовый цвет.
Она долго ругалась и, взирая на ножки,
я ощущал, как прелестен, прекрасен момент!
Старушки-соседки вечность готовили почву
и я порешил своей даме букет поднести.
И бросив красть, я поджёг её почту:
Ты плачешь, родная? Ну что же, прости!
И клея глазок их клубничной жевачкой
в замочную скважину спички совал.
Душа моя выла побитой собачкой!
И кто мог подумать, как от любви я устал…
В окне вечерело и солнце тлело закатом.
В дверь позвонили и сам пошёл открывать.
И поминая гостей только матом,
открыл и забыл, что хотел ей сказать.
Она улыбнулась… О, чудо- улыбка!
И звонким сказала таким голоском:
Ну, что снова, милый, вышла ошибка.
Коробку для спичек ты спутал с замком.
Взяв руку мою в тонкие пальцы,
и губы раскрыла-гранатовый сок:
Хватит стоять, хватай одеяльце
и двигай за мной чинить наш замок!
И ей починил, что ломалось не мной,
на метрах квадратных, на тех, что любил,
а та, что заманила, зовётся женою,
хотя я об этом её не просил.
Теперь не жгу, не ломаю, не тырю газеты,
а каждое утро побрившись и галстук одев,
мечусь, починия, по белому свету
квадратные метры бесхитросных дев.
8.05.2006
