– Что бы это значило? – Я хотел сказать эти слова, но меня опередил Ратибор.
Карта показывала большое скопление народа на самом краю видимости. Причем народ все прибывал и прибывал, стараясь не приближаться, но задние ряды уже напирали на передние, так что толпа естественным образом подкатывала все ближе. Самое главное, что среди толпящихся не видно ни одного военного и ни одного транспарантника (а телевизионщики всегда там толпились, так что их я даже не считал). Кто же эти люди? Что-то назревало. По поведению людей трудно было что-либо понять: местами виднелись островки радостного оживления, в других местах – мрачной решимости, а в основном народ стоял в ожидании, но вот в ожидании чего, пока было непонятно.
– Если я правильно оцениваю время, то скоро полдень, – сказал Дуболес. – А я уже давно обратил внимание на то, что люди часто назначают важные мероприятия на полдень.
– Скорее всего, ты прав, – поддержал я его. – Ты слушай, что там происходит, а мы пока посидим, понаблюдаем отсюда, мало ли что.
Ровно без пяти двенадцать, если судить по часам, наблюдаемым через фасеточные глаза стрекозы, толпа начала расступаться в разные стороны, образуя широкий проход. Как только все остановились, в зону нашей видимости въехала серебристая машина с тонированными стеклами, из которой вышел небольшой человечек среднего роста5, немного лысоватый и в больших круглых очках. Он сделал несколько шагов вперед (то есть к лесу) и поднес ко рту мегафон (услужливо поданный в его правую руку одним из человечков, вылезшим чуть раньше него из этой же машины – судя по всему, охранником или помощником). Он заговорил, его речь, со всеми вытекающими последствиями, нам передавал Дуболес (так как человечек торопился, то и Дуболес торопился, поэтому запятые и точки в пересказе быстро стали лишним элементом, а уж про эмоции я вообще молчу):
– Уважаемые защитники леса вас приветствует мэр этого города то есть я Зантон Зимовил, вот мои полномочия. – На фоне продолжающейся речи человечек показал на длинную золотую (а может, и позолоченную) цепь, висящую на его груди, на конце которой, где-то в районе его пупка, болталось что-то кругленькое и блестящее, вполне сходившее за символ определенной власти). – Наш совет и я в том числе обдумали ваше предложение и решили что поединок будет весьма разумным поступком войны не хочется никому собственно говоря мы мирные люди и никогда не думали ни с кем воевать если вы согласны то давайте обо всем договоримся, – здесь проскочила маленькая пауза, позволяющая догадаться, что это конец предложения.
Зантон постоял немного, скорее всего, надеясь на наш выход, а потом продолжил:
– Вы можете нас не бояться. – Он тут же спохватился и поправился, потому что еще неизвестно было, кто кого боялся. – Точнее не опасаться наши мирные переговоры никто не прервет все будет по-честному я сейчас подойду на середину дистанции от машины до леса а вы подходите ко мне для того чтобы вы поняли почему мы так решили могу сказать следующее мы точнее весь город не можем позволить себе содержать одержимых людей которые своей одержимостью скорее разрушат весь город чем отступятся от своей цели наш город это наше всё. – Он снова замолчал и пошел вперед, отмеряя половинное расстояние до леса.
– Вот теперь пора. Я пошел.
Эти слова, естественно, принадлежали мне, ведь я предлагал поединок, а не кто-то другой. Меня никто не отговаривал.
