Но по приезду в УВД события начали разворачиваться совсем не так, как мне до этого расписывал Билан. Сначала он оставил меня один на один в кабинете с каким-то вдрызг пьяным опером. Тот начал меня, как испорченный патефон донимать одним и тем же вопросом: «Зачем ты хотел взорвать Уткина???» и вел себя довольно агрессивно. Когда Билан вернулся в кабинет, я сказал ему, чтоб он убрал отсюда это пьяное хамло, иначе добром дело не кончится, если тот опер решит позволить себе что-то лишнее. После этого Билан перевел меня в другой кабинет. Фамилия Уткина мне вообще ни о чем не говорила, я не мог понять, причем здесь какой-то Уткин, если ранее говорилось про Чабарова.
В другом кабинете у меня, можно сказать, появился охранник. Я уже не помню как его звали по имени, парень в гражданской одежде просидел со мной несколько часов в кабинете и сопровождал меня, если мне нужно было выйти в туалет. Фактически, это признак того, что человек лишен возможности свободно передвигаться, а значит является задержанным. В таком положении, надо считать, я находился с одиннадцати часов дня.
Кроме моего сообщества с вышеназванным охранником до самого позднего вечера периодически приходили разные люди, чаще всего с блокнотами, и начинали задавать мне различные вопросы, начиная от анкетные данных, до конкретных: «Зачем минировал? Зачем взрывал?». Это мне порядком надоело и потом я просто начал игнорировать таких людей, прямо говоря, что если нужно меня опросить или допросить, то пусть это делают под протокол, а от пустых разговоров я устал. Недосыпание тоже делало свое дело, и я бы лучше с удовольствием пошел в камеру ИВС, чем попусту сидеть в кабинете. Но мои вопросы, долго ли мне здесь еще находиться, попросту игнорировались.
Ближе к ночи пришел заместитель начальника УВД, начальник местной полиции Игорь Беир. Личность показательно добродушная, но поганеньким от его улыбающейся физиономии несло за версту.
Вообще, он представился просто Игорем Владимировичем, начальником управления уголовного розыска ГУВД области. Сталкиваться ранее мне с ним не приходилось, поэтому, кто он такой в действительности, я на тот момент не знал. Здесь и далее я буду упоминать имена и события, которые возможно стали мне известны позднее.
Беир начал с того, что внимательно изучил мои руки. Что он хотел увидеть – обожженные ладони или оторванные пальцы профессионального взрывника – так и осталось мне неясным. Потом он начал со мной беседовать. Подробно расспросил про обстоятельства судебного процесса с Чабаровым, про то, как и где я сейчас живу. А потом перешел вопросами к обстоятельствам дела 2005 года. Тут я просто отправил его к областному прокурору, чтобы тот ему объяснял, почему он посчитал уголовное преследование в отношении меня незаконным. Далее, у него и вовсе взыграло какое-то детство и он озвучил вывод: «Ну ладно, Чабарова не ты взрывал, но та бомба 2005 года это твоих рук дело!»
