За век с момента выхода книги «Империализм, как высшая стадия капитализма» сила банков и их влияние на все стороны жизни общества неимоверно возросли. Сегодня только слепой не видит, что банки управляют экономикой и политикой. Правильнее даже говорить не о банках, а о более широком понятии – финансовых институтах. Помимо традиционных банков (депозитно-кредитные организации) это также инвестиционные банки, трасты, хеджевые фонды, взаимные фонды и т. д. Доминирование подобных институтов в экономике резко возросло за последние четыре десятилетия, после того, как была демонтирована Бреттон-Вудская валютно-финансовая система, которая представляла собой усеченный золотой стандарт. На ее смену пришла Ямайская система (конференция, которая ее узаконила, проходила в 1976 году в Ямайке). Фактически с «печатных станков» центральных банков, производящих деньги, был снят «золотой тормоз», началась ничем не ограниченная денежная эмиссия. Вернее, было одно, но очень важное ограничение – спрос на продукцию «печатных станков». Вот для обеспечения постоянно растущего спроса на эту продукцию и стали искусственно стимулироваться и «надуваться» финансовые рынки. В дополнение к тем финансовым рынкам, которые были в начале прошлого века, появился рынок финансовых производных инструментов. На финансовых рынках стали обращаться тысячи новых финансовых «инструментов». Обороты на финансовых рынках стали измеряться триллионами долларов. Бенефициарами всей этой финансовой вакханалии стали коммерческие и инвестиционные банки, финансовые компании, инвестиционные фонды. Промышленный капитал, о котором Ленин писал как о равноправном партнере банковского капитала в альянсе, называемом «финансовый капитал», оказался в подавленном состоянии. Финансовый капитал стал синонимом банковского капитала. Он на наших глазах добивает реальный сектор экономики. Западные и отечественные экономисты совершенно правильно называют это явление «финансизацией экономики». Финансовый капитал как наиболее паразитическая разновидность капитала поедает и доедает реальную экономику. Мы с вами оказались в виртуальной, или «финансовой экономике». С учетом этого можно говорить о «финансовом капитализме» и «финансовом империализме» как феномене конца XX – начала XXI вв.
Во время Ленина и вплоть до развала Бреттон-Вудской валютно-финансовой системы наблюдался некоторый паритет между реальным и финансовым секторами экономики. Это, как мы отметили выше, обеспечивалось механизмами ограничения эмиссии денег, которые назывались «золотым стандартом». Сначала это было жесткое ограничение в виде золотомонетного (классического) стандарта. После Первой мировой войны мир перешел к менее жесткому стандарту – золотослитковому и золотодевизному. Бреттон-Вудская система еще более ослабила ограничения (золотодолларовый стандарт). С 70-х годов прошлого века указанный относительный паритет реального и финансового секторов экономики начал рушиться. В качестве примера сегодняшней асимметрии экономической жизни могу привести Соединенные Штаты. По статистическим данным Федеральной резервной системы США, в 2014 году финансовые активы всех секторов американской экономики составили 203 трлн. долл.[3]
По нашим оценкам, реальные активы американской экономики (объекты недвижимости, основные производственные фонды, объекты интеллектуальной собственности) сегодня составляют около 50 трлн. долл. Получается, что в общем объеме активов американской экономики на долю реальных активов приходится лишь около 20%, а остальные 80% – финансовые активы. Финансовые активы превышают годовой валовой внутренний продукт (ВВП) США в 12 раз. Все это иллюстрация того, что американская экономика стала «финансовой».
