Старая индианка бросила на меня необычный, встревоженный взгляд. Она бегло заговорила с Кейт на странном языке с множеством звуковых акцентов, не отводя от меня черных глаз.
Мне хотелось скорее уехать, но ноги как будто увязли в жидком бетоне. Подняв свою трость в воздух, индианка потрясла ею над головой и закрыла глаза, нашептывая что-то одними губами. Вместо того чтобы скорее убежать от этой сумасшедшей подальше, я, манимая неведомой силой… приблизилась к ней.
Старуха открыла глаза и произнесла несколько фраз на том же тарабарском языке:
– Штамологами квикводлатса проламенну коварока дулу, вим, вим, зхаараса нахгвиниквагвеги!
Затем ткнула меня своей палкой в грудь, в область сердца, и, прищурившись, произнесла почти шепотом, как если бы нас подслушивали.
– Итаннанавасти митая дидивалакута паномакати! Синие Лила, отока. Сиис! – почти прошипела она в конце.
Кейт округлила глаза.
– Вэнджигижигокве гимиванаквад.
Индианка, повернувшись к ней, грозно пошептала.
– Охламагими кватегава наоквэгижиг гинивэгижиг.
– Хорошо, хорошо, – сказала Кейт и посмотрела на меня с извиняющимся выражением лица.
– Это моя прабабушка, из племени речных ансолоопи. Она общается с духами леса. По крайней мере, ей так кажется, – продолжала Кейт, закатив глаза. – И они ей сообщают всякие вещи. Правда, они не увидели мой вариант контрольной на прошлой неделе и не признаются, где найти классного парня.
Она говорила на чистом английском и выглядела как обычный подросток ее возраста, может, только немного смуглее.
– Она считает меня своим преемником, наверное, имеет в виду генетическую ветвь по женской линии, – Кейт незаметно покрутила пальцем у виска. – Боюсь, я тоже сойду с ума, когда состарюсь…
– Что она сказала? – настойчиво поинтересовалась я, чувствую, как колючая тревога сковала грудь.
– Не бери в голову, – отмахнулась девушка. – Просто – «будь аккуратней». Типа смотри по сторонам переходя через дорогу и не открывай дверь незнакомцам. Ее после раскурки трубки и не на такое пробьет!
Она беззаботно рассмеялась.
– Аматомано гопотива? Квинми Кейт!
– Кауапи лодимапи! Япереведу! – девушка снова закатила глаза и повернулась ко мне. – Она говорит: «Когда ищешь огонь, находишь его вместе с дымом. Когда зачерпываешь воду из колодца, уносишь с собой луну; только не спрашивай меня, я не знаю, что это обозначает».
– Хорошо.
– Да не парься ты, она постоянно вот так стрём наводит.
Я кивнула, но в пересохшем горле полыхало пламя.
Индианка взяла мою правую ладонь своей шершавой рукой. Кожа у нее была сухая и дряблая, покрытая паутиной мелких морщин, и кончиком пальца она начертила три волнистые горизонтальные линии.
Во взгляде ее черных бусин на мгновение что-то вспыхнуло, словно проблеск сквозь толщу густого тумана. Она всё так же безмолвно смотрела, как будто сквозь меня. Ее губы не шевелились, а в голове звучал ее шепот, похожий на шелест листвы.
– Сааан тимаа…
Старуха схватила левую ладонь и начертила на ней три волнистые вертикальные линии. Затем она перехватила мои руки ладонями кверху и выдохнула:
– Исаа.
И тут случилось нечто! На ладонях замерцали начерченные ею знаки. Горизонтальные линии на правой руке излучали мягкое светло-голубое свечение и приятно холодили руку, а вертикальные линии левой полыхали ярко-оранжевым и ощущались как горячее дыхание.
– Aqua et ignis, – вдруг произнесла старуха на латыни.
