Передо мной стоял Нит. В сумерках его силуэт показался угрожающе большим. Громко засмеявшись, он поднял руки к небу, как если бы сдавался полицейским.
– Прости, не хотел тебя напугать, – извиняющимся тоном сказал он.
Вспышка жара пронеслась, согревая кровь; пытаясь справиться с эмоциями, я глубоко дышала.
– Ничего, – я выдавила из себя подобие улыбки, – теперь мы в расчете.
Нит снова рассмеялся.
– Мы уже домой, пока не совсем стемнело.
– Не против если я провожу? – спросил он.
– Нет, если тебе по пути.
– Здесь всегда такая дрянная погода? – произнес Нит, ловя редкие снежинки в большую ладонь.
– Ну если говорить о погоде, то нет, – ответила я.
– А о чем еще?
Этот маленький городок навевает на меня зеленую тоску, а иногда и тошноту, но ругать место, в котором выросла, я привыкла наедине с собой. Иногда мне казалось, что наши чувства взаимны и это наша с ним тайна.
– Здесь, – начала я, подбирая слова, и наконец нашлась, – всегда очень спокойно, одинаково и предсказуемо.
– Ясно, – ответил Нит. – Полнейший тоскливо застойный отстой, я так и подумал.
Я улыбнулась сама себе, оставив его слова без комментариев.
– Хороший пес у тебя! Я люблю больших собак, особенно мастино неаполитано, – сказал он, заложив руки за голову. Под тонкой кофтой напрягались внушительные мускулы.
– К сожалению, он не мой, я присматриваю за ним.
Ник чуть заметно качнул головой.
– Ты учишься в школе?
– Да, в последнем классе. Скоро экзамены и прочие сверхскучные события, вроде выпускного. О выпуском я вообще думаю с ужасом. Не представляю, что я надену и с кем пойду, и что вообще я там буду делать. Глазеть на кучку подростков, конвульсирующих под дикую музыку времен инквизиции…
Не знаю, что вызвало во мне такую откровенность, но рот я захлопнула слишком поздно. Нит, согнувшись, сотрясался от хохота.
– У меня было то же самое! – произнес он, отдышавшись от смеха.
Я недоверчиво посмотрела на него. По нему не скажешь.
– А сейчас ты чем занимаешься? – спросила я.
– Работаю… – он, видимо, хотел рассказать что-то про сферу деятельности, но передумал.
За разговором я не заметила, как показался дом. С моим новым знакомым было легко общаться и находить общие темы.
– Мы пришли, – произнесла я.
– Красивый дом, – сказал он, и его слова прозвучали немного грустно.
– Тоже не мой, – улыбнулась я. – Возможно, поэтому у меня такое отчужденное настроение. Здесь всё чужое… Надеюсь, смогу прижиться в другом месте.
Наверное, я опять наболтала много лишнего.
– Ну, по родителям всё равно будешь скучать.
– У меня нет родителей, – призналась я тихо.
За долгие годы одиночества я свыклась с этой мыслью, и она больше не вызывала у меня боли, лишь глухую грусть.
Пытаясь разобраться, что вызвало мою словесную диарею, я сжала губы, чтобы оттуда не вылетела очередная откровенность. Есть люди чистые и глубокие, словно океан, в которых хочется окунуться с головой, хочется смотреть им в глаза и просто быть рядом, потому что именно это дарит тепло. Нит вызывал такое чувство – мне было по-родственному легко… И я ему доверяла, определенно доверяла.
– Очень сожалею, – сказал он искренне.
Его взгляд покоился на мне, но теперь создавалось ощущение, будто он что-то недоговаривает.
– Я пробуду тут, наверное, недолго, только боюсь, что за это время обрасту мхом, – наконец решился он. – Может, у тебя найдется возможность показать мне достопримечательности?
