– С сегодняшнего дня все присутствующие здесь будут обрабатывать демонит. Задача проста: день и ночь бить молотом по глыбе. Даже полный идиот справится. Если мы будем трудиться почти без перерывов на сон и еду, то сможем успеть. Сами знаете, что будет, если не уложимся в срок.
Все понимали, но никого не прельщала перспектива погибнуть за работой. Рабочие и так работали на износ. Лично Яков уже не помнил, когда в последний раз нормально спал. Как будто это было в прошлой жизни.
Видя настроение рабочих, мастер первым подал пример, достав свой новенький, почти ни разу не пользованный молот. Он подобрал необработанный кусок камня и водрузил на свободную наковальню.
– Кому-то нужно особое приглашение? Живо за работу! У кого нет молота созидания, подберите его с тела одного из убитых подмастерьев. Время не ждет!
Яков не стал мешкать и тоже взялся за дело. На его наковальне появилась новая здоровенная глыба. Холодная, неприступная. Однако… в этот раз работа как будто давалась проще. Яков был опытнее, а страх смерти придавал дополнительных сил. Подмастерье сам не заметил, как начал чувствовать камень. Теперь он не просто долбил глыбу, нет. Яков действительно менял ее форму, пусть со стороны этого было и не разглядеть.
Демонит являлся поистине уникальным минералом. По сути, воплощенным Хаосом. Вот только Хаосу не было места в материальном мире. Будучи необузданной силой, сравнимой только с неукротимым человеческим воображением, он мог существовать лишь в виде статичного камня. Но стоило высвободить запертую мощь, как демонит тут же разрушался. Лишь собрав много больших фрагментов воедино, можно добиться хоть какой-то стабильности. Но и этого недостаточно. Не зря каркас идола был не менее важной частью, чем ядро. Он служил также в качестве своего рода храма, возведенного в честь Хаоса. Каркас был безопасной территорией, внутри которой демонит мог проявлять свою силу и не разрушаться. А молоты созидания придавали ему правильную структуру, дабы Хаос мог полностью слиться с телом идола.
Яков и раньше знал обо всем этом, но суть уловил только сейчас. Он наконец понял, почему для применения молота созидания необходимо усилие воли. Молот тоже был артефактом. У него внутри также был заточен Хаос, просто иной природы. Чтобы проявиться, ему требовалось как-то противостоять материальным законам, отвергавшим его. И воля человека как раз являлась необходимым звеном. Усилием мысли творец оправдывал существование Хаоса, делал его присутствие естественным. Поэтому, когда Яков трудился с потухшим взглядом, у него ничего не получалось. Он не думал, а значит, и не созидал по-настоящему.
Как только подмастерье постиг эту истину, казалось, вся его жизнь разделилась на до и после. Молот в руках больше не был старым куском металла, он превратился в орудие Бога. В инструмент, способный нереальное сделать реальным, возможное невозможным. Отныне Яков работал иначе. Он перестал бездумно следовать за молотом. Теперь молот следовал за ним. Вкладывая в каждый удар частичку себя, подмастерье чувствовал, как демонит откликается, как человеческая воля дает простор Хаосу. Ударяя по глыбе, Яков держал в голове образ могучего идола. Сильного, несокрушимого. Он представлял гиганта во главе несметного войска, и образ передавался в камень, сливаясь с ним в единое целое.
Первый день работы прошел незаметно. Лишь когда Яков совсем обессилел, он позволил себе немного отдохнуть. Но его тянуло назад. Поспав несколько часов, он моментально вернулся к наковальне, где, не разгибая спины, снова трудился весь день. Тут уже усталость всерьез дала о себе знать. Как бы Якову ни хотелось продолжить, запас его сил был не безграничен. Мышцы подмастерья горели огнем, дыхание стало сбивчивым, а холодная испарина не сходила со лба.
