– Епископ, я хотел поговорить с вами о проблемах между мной и Кавендишем.
– Расскажите мне, что вас беспокоит, – абсолютно безмятежно спросил Андерсон.
– Я сделаю вид, что поверил, будто вы не знаете, о чем я собираюсь сказать, – Морель посмотрел на лицо епископа, которое ни на миг не утратило своего благочестивого спокойствия. – Гил Кавендиш собирается пойти войной на меня, – эти слова произвели на Андерсона такой же эффект, как и предыдущие. – Я хочу знать, почему церковь смотрит на это сквозь пальцы?
– Церковь всегда выступала против любых войн между герцогами. Мы ни в коем случае не одобряем агрессию со стороны герцога Кавендиша. Однако мы не наделены властью указывать герцогам, что и как им делать.
– Другими словами, вы утверждаете, что придерживаетесь нейтралитета? – с явным сомнением спросил Морель.
– Именно так, герцог, – не изменяя тона, ответил епископ.
– Тогда скажите мне, как так получилось, что все лучшие священники, отвечающие за сотворение рунных заклинаний, переехали в храмы на землях Кавендиша. Многие могущественные святыни также покинули мои земли. Как прикажете мне это понимать?
Лицо Андерсона приобрело печальный, даже сочувствующий оттенок. Но эта перемена ни на секунду не обманула герцога. Он прекрасно знал, что лицо епископа живет полностью отдельно от его мыслей.
– Я сожалею, что действия церкви показались вам умышленными или даже оскорбительными. Герцог Кавендиш уже много лет широко демонстрирует свою приверженность религии и идеям Единения. Он провел грандиозные восстановительные работы во всех храмах и даже возвел несколько новых. Церковь не могла не ответить на подобный жест. К несчастью, наши ресурсы тоже не бесконечны. Мы были вынуждены изъять ряд святынь из других храмов. Это коснулось не только вашего герцогства, но и еще двух других. Сами понимаете, мы не могли взять святыни из воздуха, – Андерсон смиренно опустил голову.
– Что бы там ни сделал Кавендиш, забирать святыни из храмов, в которых они простояли столетия, кощунственно.
После такого обвинения глаза епископа на долю секунду вспыхнули, но он мгновенно взял себя в руки.
– Я бы попросил вас оставить такие вопросы на усмотрение церкви, – снисходительно ответил священнослужитель.
– Хорошо, а заклинатели рун? Вы собственными руками обеспечили Кавендишу военное преимущество не только надо мной, но и над остальными герцогами, – Морель прожигал взглядом Андерсона.
– Церкви ужасно жаль, что со стороны герцогов это выглядит именно так. Но мы не воины, наше дело – умы и сердца людей. Церковь не предполагала, что такой жест может привести к тяжелым дипломатическим последствиям. Когда герцог Кавендиш отстроил храмы, именно они стали новым центром концентрации потенциала в этом мире. Естественно, от нас требовали, чтобы в местах наивысшего потенциала работали лучшие заклинатели. Так они и оказались на землях Кавендиша.
Морель ясно видел, как извивается епископ, но открыто обвинить его было не в чем. Он задал свой последний вопрос, заранее зная на него ответ:
– Что будет делать церковь, когда Кавендиш нападет на меня?
– Вы употребили слово «когда». Это значит, что война неизбежна? Если так, то церковь, как и всегда, сохранит нейтралитет. Если, конечно, одна из сторон не попытается напасть на один из наших храмов. Только в этом случае мы предпримем активные действия. До тех пор мы можем лишь молиться за скорейшее разрешение конфликта, – Андерсон снова смиренно склонил голову.
