Миры Эры. Книга Вторая. Крах и Надежда - страница 21

Не дожидаясь фактического завершения дела о разводе, Николай Александрович в октябре 1907-го года инициирует процесс передачи имущества бывшей супруги её отцу, на что Генерал почти через месяц разражается довольно язвительным письмом, написанным в совершенно ином стиле, чем полугодом ранее, – сухом и официальном: "Милостивый Государь Барон Николай Александрович, если я не отвечал на Ваше письмо от 18-го октября, то потому, что я считал всякую приёмку от Вас вещей и пр., принадлежащего моей дочери, совершенно лишней и пустой формальностью. Какая может быть приёмка, раз Вы заручились заранее подписками, расписками и пр., которые Ваша семья вынудила мою дочь подписать, обещав от Вашего имени, что когда она эти бумаги подпишет, Вы ей пришлёте тотчас младших детей; обещание, которому она имела глупость поверить, и которое, будь сказано между строк, Вы не сдержали, т.к. сколько мне известно, детей и не думали послать к матери. Жена посылает свою бывшую девушку принять сундук с вещами, который должен быть ей отправлен; что касается остального её имущества, всё, что мало-мальски было ценного, Вами заложено, так как же его принимать? Часть мебели же продадена, остальное сдадено в склад, ввиду возможного возвращения дочери сюда, т.к. она писала мне и просила взять её из санаториуса, и я, если дети младшие и будут к ней посланы, не считаю возможным держать её одну за границей, т.к. не имею на то права, закон на её стороне. Примите уверения в совершенном моём почтении. P.S. Вместо девушки, для приёмки сундука, посылается наш буфетчик, Жуков". И Маззи полностью поддерживает Генерала, пытаясь урезонить бывшего зятя: "До тех пор, пока у неё есть надежда, что к ней, бедняжке, привезут малышей, это с большим трудом, но удержит её рядом с M-elle Schell, и она будет ждать окончания развода … Вам, так же как и нам, хорошо известно, что наши законы во многом созданы на основе иностранных … и по закону случай Мэри не считается болезнью, а это даёт ей полную свободу. Поэтому в тот день, когда она убедится, что нет смысла надеяться на приезд детей, никакая человеческая сила не удержит её. Должно быть, она общалась с людьми, познакомившими её с правами … Пока Вы ещё можете это сделать". Из сохранившихся документов непонятно, состоялась ли в конце концов в России или за границей встреча Мэри с младшими детьми, однако абсолютно ясно, что такие претензии не могли не задеть самолюбия барона, и он приложил все усилия, чтобы выкупить часть из того, что было заложено, либо же детально расписать все приходы и расходы средств, бывших в ведении Мэри за все 12 лет их супружества, дабы показать, какие суммы из денег, вырученных от заложенных вещей, шли на покрытие её недостач. В итоге 18-го января 1908-го года имущество согласно окончательно согласованной описи из 47-ми пунктов со множеством подпунктов на 9-ти листах было под расписку передано Генералу.

Что касается имения "Терпилицы", то Николай Александрович внял мольбам Мэри и не стал его продавать в те годы. Однако это всё-таки случилось позже, 16-го мая 1914-го года, когда родовое гнездо Врангелей перешло в руки греческого подданного, Амвросия Павловича Петрококино. Через полгода, в ноябре, барон составляет подробнейшее духовное завещание на 8-ми листах, включавшее движимое (автомобили фабрик Опель и Лоррен-Дитрих, четыре экипажа, повозка и бричка, четыре верховых и три упряжных лошади) и недвижимое (квартира в Риге, закладная на дом в Петрограде и несколько участков на черноморском побережье в районе Туапсе) имущество, всякие ценные вещи, денежные вклады, акции и процентные бумаги в различных банках и долговые расписки, и распоряжается: