Несколько раз за это время Сергей Владимирович приходил в детское отделение.
Немного приоткрыв дверь, он подолгу наблюдал за Региной.
Ровно до той поры, пока девушка не замечала, что кто-то смотрит на нее.
Тогда она начинала смущаться и нервничать.
Как по команде в палате начинался плач, кто-то выгибался дугой, кто-то норовил стукнуть соседа и отнять желаемое. Казалось, возбуждение девушки и ее растерянность предавалась детям, как по невидимым проводам.
"Да ты сильнейший эмпат, девочка, даже лечение не ослабило твоих возможностей. А если ослабило? То какими же эти возможности будут, когда твой мозг полностью очистится и восстановится? Очень интересный случай. С работой она справляется, надо оформлять и наблюдать".
Сергей Владимирович не знал, что он не первый видит в Регине "подопытного кролика", но для Высших Сфер это было безразлично.
Какие бы свои цели не преследовались самонадеянными мужчинами, они спасали жизнь девушке, на которую у Бога были свои планы.
13. Глава четвертая
Мир! Труд! Май!
Лозунги, знакомые с детства, вызывающие теплые воспоминания, а иногда и бурную, непонятную детскую радость.
И не важно, чем вызвана эта радость. То ли внеочередным выходным днем, то ли общностью толпы, кричащей «Ура» в едином порыве, то ли просто детским восторгом в предвкушении продолжения: вкусного праздничного обеда, так редко покупаемого торта, розово-белого цветения абрикосов, сопровождаемого жужжанием уже проснувшихся пчел.
Регина любила это время года.
Не раннюю весну, с ее намеками на пробуждение, которые вполне могут смениться неожиданной метелью, а роскошный, жизнеутверждающий май. Когда все решено и сказано бесповоротно: Жизни быть!
Уже неделю Регина была официально зачислена в штат областной психиатрической лечебницы, получила свою первую трудовую книжку, прописку по квоте, и стала полноправным жителем Города у Моря.
Выданные ей после выписки вещи, оставляли желать лучшего: потрепанные спортивные брюки, поношенная футболка, какая-то непонятная курточка, явно с чужого плеча, растоптанные башмаки, как минимум, на два размера больше.
Белый халат, надетый поверх, скрывал это убожество, теплые войлочные чуни сменили яркие тапочки, мягкие и по размеру. Регина ничем не выделялась из группы таких же, как она, санитарок.
Девушка не хотела покидать периметр лечебницы, боялась встречи с людьми. С людьми вообще, а со знакомыми тем более. Боялась расспросов. Но в это же время она понимала, что просидеть всю жизнь взаперти ей вряд ли удастся, а потому, именно в этот праздничный день Первого Мая, Регина, нарядившись в свою рванину, собралась нанести визит хозяйке квартиры, где когда-то жила с Мариком.
Растерянность и испуг навалились на девушку, как только она вышла за ворота. Регина прошла всего с десяток метров и присела на парапет.
Нужно было отдышаться и успокоить бешено колотившееся сердце.
Регина закрыла глаза и погрузилась в воспоминания, стараясь разложить «по полочкам» события последних месяцев.
Девушка очнулась, когда кто-то тронул ее за плечо. Совсем легонько. Стараясь не напугать.
- Ты куда-то собралась, Региночка? Почему меня не предупредила? - Александра участливо заглядывала девушке в глаза.
- Да вот, хотела съездить на старую квартиру. Может там остались какие-то вещи мои, одеваться во что-то нужно, а денег на новое пока нет.
Александра с болью смотрела на одетую, как пугало, девушку:
