Лорд склонил голову в поклоне.
А мы даже не могли возразить ему. Усталость накатила на нас. И никто еще не пришел в себя после превращения старика в Лорда Инароса. Завороженные, мы двинулись по коридору, освещенному зеленым светом от живых дышащих стен Замка.
XX
Уже несколько дней Танкрас Завоеватель сидел, запершись в своей спальне. Никого не впускал он в свою обитель. И сам не выходил оттуда.
Даже ночью, издали, через заслон пепельного снега, можно было увидеть, как горит свет в окне королевской спальни, в самой высокой башне городского замка.
Танкрас не появлялся и в тронном зале, на собрании военачальников.
Редкие распоряжения передавал через Урмака.
И стали поговаривать, будто король подцепил хвору.
Поползли слухи, что Танкрас теряет власть, что он люто возненавидел своего сына, славного Радагаса. Но об этого говорили лишь самые смелые. И то, если речь заходила о короле варваров, разговор становился тихим и переходил шепот.
Боязнь народа королевства быть казненным оставалась в сердцах и умах. Но душа требовала перемен. Как хочет глотка свежего воздуха человек, обитающий в подземельях.
Природа тоже бунтовала, выбрасывая из своих рукавов то извержение могучих вулканов, то землетрясение, разрушившее стену замка и дома в низине, то сильнейшие пепельные бураны.
Танкрас же все не появлялся в коридорах замка. Король размышлял. А размышляя, гневался. В припадках ярости крушил мебель в спальне. Однажды, убил служанку, принесшую Величеству ужин. После безумств Танкрас садился на кровать, ставил меч свой рядом и погружался снова в воспоминания о своих деяниях, о завоеваниях и в размышления о мести.
Он был в клетке. И боялся.
****
В то время как Танкрас заперся в своей башне, Черные Эрроны устроили бесчинства в стране вардоков. Они убивали заблудившихся торговцев, растерзывали диких вардоков, грабили богатые караваны людей Риверленда.
Но один раз, возле Самайи, им попался караван, который вели гномы.
Эрроны напали на них. Но гномы дали отпор. Да такой, что два Эррона погибли от обоюдоострых секир гномов!
Но все же Всадники тьмы разграбили караван и убили гномов.
Так они уничтожали все, что попадалось им, пока в один день не увидели летящего ворона. Это Урмак отдал самоличный приказ. И Эрроны, подчинившись, перестали устраивать резню и ускакали на юг. Там, между притоками Вэна и руслом Глиндина, стали ждать они возвращения Радагаса.
XXI
Тьма. Кромешная страшная тьма. И лишь два всполоха света. Блеск от лезвия кинжала в животе моего мертвого брата и свет факела на стене спальни.
Сон, терзающий мою душу и мое сознание.
Но теперь тела матери и брата исчезают, растворяются.
И теперь остались только я и мой отец.
Я лежу на полу, рядом с кроватью. Отец стоит надо мной, как стоял над матерью. Он пытается меня убить, я вырываюсь. Всполохи света становятся ярче.
– Нет, отец, – кричу (или шепчу?) я, – Свет всегда должен быть.
В тот же миг все переворачивается. Искажается. Черное становится белым, белое – черным. Тьма оборачивается светом, а свет становится тьмой.
Я стою над отцом, а он беспомощно лежит на полу. Что же я делаю? Что должен делать?
– Убить, – твердит голос сверху, – Убить страхи…
Я просыпаюсь.
Кэрин смотрит на меня в ужасе.
– Что с тобой, Радагас? Кошмары мучают твой сон?
– Да, это были кошмары. Но очень странные кошмары, – я стер холодный пот со лба.
– Ты причитал во сне.
– Прости. Я тебя напугал, – я поцеловал Кэрин, она положила голову мне на плечо.
