«Как будто специально под рост человека делали».
Девушка заглянула внутрь, но там царила темнота, а потому она так и не сумела ничего разглядеть.
«Вдруг там какие-то насекомые или… о, боже, пауки!».
Алиса отшатнулась и окинула взглядом камеру. Люди то заходили бесконечной вереницей, то уходили, но их количество не уменьшалось.
«И как мне остаться здесь одной?!»
Скользя глазами по толпе, она вдруг заметила у самого входа местного служащего. Похоже, этот египтянин следил, чтобы никто не задерживался надолго и не забирался в саркофаг. Подумав, Алиса решительно двинулась прямиком к нему.
– Мадам?
Девушка попыталась на ломаном английском объяснить мужчине, что ей нужно, однако тот, кажется, не понял ни слова. Тогда Алиса, вскипая от раздражения, повторила просьбу на русском.
– Такое нельзя, мадам. Никак не выйдет, – ответил египтянин, причём тоже на русском.
– Дело в цене, так? Сколько? – девушка выудила из сумки кошелёк и принялась отсчитывать доллары.
Служащий заметно оживился и даже потянулся пальцами к купюрам, но Алиса быстро отодвинула их подальше.
– Сколько? Мне нужно остаться одной, в полной темноте, и лечь в саркофаг, – она кинула взгляд через плечо.
«Ничего не выйдет. Людей слишком много».
– Сделаем, мадам. Только недолго. Пять минут.
– Десять, – жёстко отрезала Алиса, – сколько?
– Пятьдесят, – его глаза сверкнули.
Девушка поджала губы и всучила ему стодолларовую купюру.
«Господи, зачем я вообще в это ввязалась?».
– Это чтобы ты не передумал.
Египтянин опасливо покосился на зелёную бумажку и с придыханием спрятал в карман. Воровато осмотрелся и, подталкивая Алису к саркофагу, торопливо прошепелявил:
– Мадам, скорее. Десять минут.
Не слишком доверяя служащему, Алиса протиснулась через толпу. Дальше египтянин громко затребовал, чтобы все покинули камеру. Сам он встал к проходу и отрицательно качал головой каждому, кто хотел попасть внутрь.
Одни возмущались, другие уходили безропотно, некоторые пытались выяснить, в чём причина спешки, на что служащий упорно делал вид, что не понимает ни слова ни на английском, ни на русском, ни на любом другом языке.
Когда последний человек покинул камеру царя, Алиса, вздохнув, полезла в саркофаг. Перемахнула через высокий бортик и боязливо опустилась на колени.
«Пожалуйста, только не пауки. Только не пауки. Лучше змеи, да кто угодно, только не пауки».
– Мадам, свет?
– Да, выключай.
– Одна?
– Да, одна. Десять минут, не меньше.
«Надеюсь, этого будет достаточно. Господи, это же бред! В каком нужно быть отчаянии, чтобы согласиться на такое? Я больше никогда не буду пить, клянусь».
Невзирая на противоречивые мысли, Алиса опустилась на холодный камень, вытянувшись во весь рост. Раздался щелчок – служащий выключил фонарь, освещавший камеру. Донеслись приглушённые шаги. Повисла тишина.
И темнота.
Алиса не сдержалась и, приподнявшись, выглянула за бортик. Никого не было, служащий даже прикрыл чем-то проход в галерею. Она осталась одна.
По спине побежали мурашки, но девушка улеглась обратно. Закрыла глаза и принялась ждать.
Мысли перетекали от одной к другой, цепляясь друг за друга и всё дальше и дальше утекая от первоначальной. Алиса думала, что может уснуть здесь. Рассуждала о том, что ей стоило остаться дома, наплевав на баснословные деньги за билет, или нежиться на пляже, купаться в Красном море и ни о чём не переживать. Нет, надо же ей было послушать Майю, которая буквально помешалась на мистике.
