– В каком смысле? Что-то же там всё-таки есть, если оттуда кто-то приходит?
– Может и есть какие лачуги. Городов больше точно нет.
– А что за люди приходят?
– Обычные,– Зеленуха пожал плечами. – Не такие рафинированные, как Таська, погрубее. Но в целом обычные. Две руки, две ноги.
– Кому чаю? – Тая закончила с мытьём чайника и теперь заливала кипяток.
– Ты лей, лей, не отвлекайся, – фыркнул Марк и подошёл ближе к художнику. – А всё-таки, что за люди? Почему они живут отдельно? И где останавливаются, когда приходят в город?
– Откровенно говоря, я знаю только двоих. Один вроде бы охотник. А другой… Не знаю, кем его назвать. Просто отшельник. А где останавливаются… Обычно не останавливаются. Ко мне могут зайти на несколько часов, пока не отдохнут.
– Ну, а какие они? – не унимался путешественник. – Что рассказывают? Как себя ведут?
– Отстань, – похоже, Зеленухе этот разговор надоел. – Нормально ведут. Болтают мало. Даже под кефиром. Что ты конкретно хочешь узнать?
– Ладно, не бери в голову, – Марк вздохнул и на несколько секунд замер, принюхиваясь. – Что ты там заварила? – Он с подозрением уставился на Таю.
– А что не так? – девушка прекратила помешивать заварку и опустила крышку. – По-моему, пахнет неплохо.
– Неплохо? Не подходящее слово. Но подходящее я подберу, когда отхлебну. Налей-ка, – путешественник взял со стола стакан, ополоснул под краном и протянул Тае.
– Ещё не заварилось. Надо пять минут подождать. Тогда всё будет идеально – и аромат, и вкус. И даже цвет. Как говорил Антон Павлович Чехов…
– Лей, не заговаривай мне зубы, – Марк беззлобно улыбнулся.
Красноватый напиток, источая густой дурманящий пар, полился в тут же запотевший стакан. Тая налила около четверти, чуть подождала, а потом долила до пояска близ краёв.
Марк, обжигаясь, приподнял стакан и вдохнул аромат. Сделал маленький глоток и поспешно поставил горячую ёмкость рядом с чайником.
– Горячо? – девушка участливо взглянула в его глаза. – Вот куда ты спешишь?
Марк стоял, прикрыв глаза. Напиток, который всё же не был чаем в том виде, в каком его знал путешественник, пробирал до глубины души похлеще местного кефира. Дело было вовсе не в крепости. Никакого алкоголя и в помине не было. И не в том, что зелье было горячим.
У Марка вдруг возникло стойкое ощущение, что он стоит рядом с Коляном, а тот играет одну из своих берущих за душу мелодий. Соль минор так и захлестнул путешественника с головой. Дыхание перехватило.
Ощущение погружения внезапно сменилось чувством огромной потери. Совершенно без сил Марк опустился на пол прямо на груду бумаги.
– Что это? – осипшим голосом спросил он у присевшей рядом обеспокоенной Таи.
– Что случилось?
– Что ты заварила?
– Чай. Из баночки, которую мне дал зелёненький.
Марк несколько раз глубоко вздохнул. Потом, набрав в грудь побольше воздуха, крикнул в сторону художника:
– Что это было, химик-любитель?
– А что не так? – Зеленуха не сразу понял, что от него хотят.
– Твой чай на Марка как-то странно подействовал, – пояснила Тая.
– Так что там было, в твоей баночке? – на этот раз слова дались белоголовому легче.
– Травки, – пожал плечами художник. – Отшельник в прошлый раз принёс.
– Что-то мне подсказывает, что мне очень надо с этим отшельником повидаться, – проговорил Марк, поднимаясь на ноги. – Как я могу его увидеть?
