Солнечный луч отразился от флейты, привлекая к себе внимание. Внезапно музыкант бросился к пузырю, прямо на дорогу, под колёса несущегося на догорающий жёлтый чёрного внедорожника. В момент удара Марку показалось, что фигурка приятеля раздвоилась. Но разумом он понимал, что это невозможно.
Внедорожник даже не сбавил скорость. Пролетел перекрёсток, откинув тело музыканта под колёса наезжающего справа КАМАЗа. И скрылся в направлении автовокзала.
На негнущихся ногах Марк преодолел оставшуюся сотню метров. Грузовик в тщетной попытке избежать наезда перекрыл перекрёсток. Следующий за КАМАЗом автомобиль не успел затормозить и разбил левую фару о задний бампер. Встречные машины остановились. Теперь проезжать им приходилось медленно, с выездом на перпендикулярную улицу. Назревала нешуточная пробка.
Впрочем, чёрт с ней, с пробкой. Водитель грузовика, схватившись за голову, стоял рядом с распростёртым на асфальте изломанным телом. Кровавая полоса протянулась от головы к переднему левому колесу. Кто-то вызывал скорую. Но издалека было видно, что она уже ничем не поможет.
Марк остановился среди собирающейся толпы, обсуждающей случившееся.
– Джип на него специально наехал!
– Эти чурки совсем охамели! Несутся на красный!
– Да он сам под колёса кинулся! Я рядом стоял и всё видел. Играл, играл, а потом прыг под колёса!
– Музыканты все потенциальные самоубийцы!
– Да он, поди, наркоман!
– Чурки виноваты!
Марк не особо вслушивался в гомон толпы. С трудом оторвав взгляд от распростёртого тела, он повернул голову налево. На пузырь Мира его так нелепо погибшего друга. Аура и не думала меркнуть, будто музыкант продолжал играть. В ней возникли какие-то несвойственные оттенки. Она, кажется, стала несколько темнее. Появились странные искорки, крутящиеся в глубине.
Марк выбрался из сутолоки. Медленно подошёл к краю проезжей части.
И шагнул в пузырь.
– Не имею ни малейшего понятия, кто это был, – Зеленуха флегматично, не отрываясь от рисования на куске фанеры, выслушал рассказ Марка о странном человеке в зарослях. – Ты же видишь, я здесь живу безвылазно. Обычно люди сами ко мне с заказами приходят. А в город я почти не выбираюсь.
– На меня тоже не смотри, – пожала плечиками Тая, оттиравшая жутко заляпанный заварочный чайник. – Вряд ли подобное чудо заходило ко мне в книжный. В любом случае, я бы его запомнила.
– Кто знает, – хмыкнул Марк, – может, в обычной жизни он – вполне нормальный человек.
– Да ну, – девушка махнула рукой, – психа видно сразу. Правда, зелёненький?
Художник ничего не ответил. А путешественник поглядел на них обоих и решил, что да, психов видно сразу. Тут он вспомнил о втором пришельце, о котором говорил параноик ля бемоль.
– А где, кстати, в вашем городе могут остановиться приезжие? – спросил он. – Гостиница какая-нибудь есть?
– Какие приезжие? Откуда? – Тая, похоже, откровенно недоумевала.
– И правда, – подумал Марк. – Вряд ли Мир Коляна достаточно велик. Скорее всего, он только городом и ограничивается.
– Приезжих нет, это правда, – спустя минутную паузу вдруг проговорил Зеленуха. – А вот прохожие заходят иногда. Из Пустошей.
– Каких Пустошей? – хором спросили Марк с Таей.
– А вы что, вправду думали, что всё кончается городом? Как дети!
– Давай-ка подробнее, – путешественник весьма заинтересовался этой новостью. Это несколько меняло картину Мира.
– Да что там рассказывать, – неохотно ответил художник. – Пустоши – они на то и Пустоши. Пусто там.
