– И что, нет никакого желания вернуться?
– Это пройденный этап, – Марк поставил пустую чашку на подоконник. – Я гуляю, где хочу. И у меня пусть гуляет, кто хочет. Это честно. Тем более что такие, как мы – наперечёт.
– О, опять прилетели, – Колян улыбнулся, снова увидев желтое оперение на чёрной антенне.
– Пользоваться надо своей уникальностью! – воскликнул Марк. – Я лишь только услышал твои мелодии, сразу понял, ты – Творец. А потом ещё оказалось, что ты и по Мирам можешь ходить.
– Знатный проходимец, – хмыкнул Колян и тихо добавил: – По крайней мере, там не бывает так больно, как здесь иногда.
– Тем более. С твоими приступами стоит всерьёз задуматься о побеге в другой Мир.
– Не для меня, – хозяин пожал плечами. – Ты гляди, всё склевали.
Он встал и с мелодичным скрипом открыл окно. Морозный зимний воздух обжог лицо. Колян набрал горсть семечек из пакета, стоявшего на подоконнике, и потянулся к кормушке.
– Ты так поаккуратнее, – предостерёг Марк. – Не хватало ещё вывалиться из окна на асфальт. Не думаю, чтобы синички в благодарность поймали тебя на лету. Аки ангелы. Кто вообще придумал так неудобно повесить кормушку?
– Так ветка же прямо к окну. Раму дырявить не хочется. К тому же она вся уже рассохлась. Начнёшь гвоздь вбивать – все стёкла повываливаются.
– Ещё один повод свалить отсюда. Смысл жить в разваливающейся хрущёбе под вечно текущей крышей?
Колян с усилием закрыл окно, посмотрел на пустые чашки.
– Зато со всеми удобствами. Некоторые и в худших условиях существуют. Мне нравится. Ещё чаю налить?
– Нет уж, – Марк скривил губы. – Чай не пиво, много не выпьешь.
– А я, пожалуй, налью.
Колян прошёл на кухню. Пока он там гремел, Марк осматривал груду всякого старья в углу.
– Зачем это всё хранить? – спросил он хозяина, когда тот вернулся на балкон, принеся с собой аромат мелиссы. – Думаешь, одинокая лыжная палка может когда-нибудь пригодиться?
– Мама так привыкла, – Колян в очередной раз пожал плечами. – Если я начну всё выбрасывать, она будет беспокоиться.
– А она не беспокоится, что её сын сидит без работы, перебиваясь игрой в переходах и, если очень повезёт, на свадьбах?
– Нормально. Нам хватает. Хватит об этом. Давай я тебе лучше сыграю, – хозяин отставил чашку и потянулся к футляру.
– Давай ту, которую ты играл при нашей первой встрече.
Глава 3, в которой Марк покидает камеру
Марк с трудом разлепил глаза. Не вполне осознавая, где находится, сел на узкой жёсткой скамье. Осторожно огляделся.
Камера. Но странная. По крайней мере, по представлениям Марка. На зарешеченном окошке, сквозь которое пробивался утренний свет, цветастая занавесочка в ромашку. Угол с отхожим местом также огорожен занавеской, но уже строгих коричнево-белых тонов. На двери плакат с танцующими пингвинами. Нарисованный, не отпечатанный. Бумага толстая и шершавая, с желтизной. В остальном – обычная камера с облупившимися зеленоватыми стенами, жёсткой скамьёй и недостатком освещения. Судя по расположению окошка, находится в подвале.
– Что за бред? – Марк встал и потянулся. Кости хрустнули, в глазах на мгновение потемнело. – Эй, охрана! Я требую адвоката!
Никакой реакции. Удары кулаками в дверь тоже не возымели эффекта. Впрочем, узник не слишком старался. Ещё руки отобьёшь ненароком.
Марк провёл пальцем по поверхности плаката с пингвинами. Хмыкнул и сорвал. Но не бросил, а сложил в несколько слоёв и убрал во внутренний карман.
