Трудно продолжать грустить, когда ноздри щекочет аромат ореховых корзиночек. Даже несмотря на то, что, вспомнив о предстоящей встрече с Эльмой, Мирья ещё больше замедляет шаг.
Мирья вдыхает запах выпечки.
Мама положила в каждую корзиночку съедобные листики кислицы, и когда Эя добавит в них свежие ростки бука, зажаренные в меду, самая длинная очередь на празднике выстроится к столу с выпечкой, в этом Мирья уверена.
Она уже практически ощущает вкус хрустящих орешков и свежие нотки кислицы, дополняющие сладкую тягучую медовую карамель Эи.
Мирье то и дело приходится сглатывать прохладную слюну, заполняющую рот.
– Здравствуй, Мирья!
Мирья узнаёт клацающие звуки ещё до того, как успевает заметить коричневые мохнатые лапы, медленно переступающие по земле. Полное тело паучихи Хельги неровными рывками продвигается вперёд, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Здравствуй, Хельга.
По затылку и шее Мирьи бегут холодные мурашки, перебираясь на руки. Ей так и хочется стряхнуть их с себя, но не тут-то было: в руках у Мирьи стопка подносов. И мурашки пробираются всё дальше и дальше, словно липкие лапы Хельги уже касаются Мирьи.
– Куда ты собралась? – щёлкает Хельга, уставив на Мирью все свои тёмные глаза.
– Эя обжарила ростки бука, – объясняет Мирья. – Их нужно добавить вот сюда. – Она немного приподнимает перед собой стопку подносов с корзиночками.
– Вот как. А я как раз оттуда.
– Что ты там делала?
Мирья вопросительно смотрит на Хельгу.
Почти невозможно представить себе, что Хельга была дома у Эльмы. Эльма никогда не упускала возможности выставить паучиху на смех.
– Они хотели, чтобы младшая дочка выглядела красиво и нарядно на празднике.
Хельга слегка приподнимается на лапах и многоглазо смотрит на Мирью.
– Ясно, – бормочет Мирья.
– У крыльев Эльмы очень изящная форма, – выщёлкивает Хельга. – Да, она красивая девочка. И очень приветливая к тому же.
Мирья стискивает зубы. Это Эльма-то? Красивая? И приветливая? Эльма всегда высмеивает Хельгу. Потешается над её нитью, говорит, что та вся в узелках. И что Хельге далеко до модных паучих. И вот теперь Хельга рассказывает тут Мирье, какая Эльма вся из себя милая. Как можно иметь столько глаз и быть при этом такой слепой?!
Хельга подняла передние лапы и ковыляет дальше.
– Я подожду у вас дома, – издаёт она своё скрежещущее пощёлкивание. – Но не задерживайся, пожалуйста. Мне ещё нужно привести в порядок много крыльев.
– Не жди меня. – Мирья и сама слышит, что фраза прозвучала резковато. – Не надо чинить мои крылья.
– Но… – Хельга поворачивается к Мирье всем своим крупным, грузным телом. Слюна поблёскивает на её челюстях. – Тебе нужны красивые крылья, Мирья. Ведь ты идёшь на праздник. Так сказала твоя мама.
– Вышло недоразумение. – Мирья сама не знает, почему вдруг солгала Хельге. – Мама передумала. У нас трудные времена, и потом, у меня теперь совсем другие крылья. Она просто не успела тебя предупредить.
– Ох… – Хельга приближается к ней. Поднимает одну лапу и кладёт Мирье на плечо.
Мирья не в силах пошевелиться. Она чувствует, как Хельга ворошит у неё за спиной засохшие листья чистеца.
Подносы угрожающе накреняются у Мирьи в руках.
– У тебя крылья из листьев? – разочарованно спрашивает Хельга. – Но ведь это же хлам, они вянут и засыхают. И рвутся.
– Нет! Это великолепные крылья! – поспешно выпаливает Мирья. – В любом случае я не хочу, чтобы у меня были такие же крылья, как у… – Она делает паузу, прежде чем закончить. – …У всех остальных, – находится Мирья, отчётливо представляя себе огромные крылья Эльмы.
