"Кааар, ка-аар… " – послышалось за окошком.
– Кто это там каркает? – спросил мишка Пампушка, – уж не наша ли старая знакомая Каркуша Карловна?
Ворона Каркуша Карловна жила в домике на сосне недалеко от берлоги мишки Пампушки, но над цветочной поляной она пролетала довольно редко…
"Ну, по крайней мере, она редко заглядывает в гости к Ляпте," – подумал мишка Жужжушка, отхлёбывая остывший чай из блюдечка.
– Не уверена, что это её тембр голоса, – сказала Ляптя, глядя в окошко, к створкам которого потянулась голая осиновая ветвь. Эта тоненькая осина за окошком была единственным деревцем на поляне.
"Кааар, ка-аар" – послышалось снова, и на этот раз громче.
– Нет, это как раз её тембр голоса, точно тебе говорю, – сказала мышка Смеюшка и тут же расхохоталась, – небось ахаха летела себе мимо ахаха или сидела на сосне неподалёку ахаха-ха да учуяла запах пирога из окошка ахаха-ха и теперь созывает своих подружек-ворон ахахха или каких-нибудь ахах сорок вороватых, чтобы всем вместе ахаха нагрянуть сюда и склевать весь пирог до последней ахаха крошки ахахаха-ха…
– Ну уж нет, – сказал сердито мишка Пампушка, – крошки мы птицам не отдадим, ведь мы уже пообещали отнести их Божьей коровке Серьёзе и бабочкам… Пирогом мы, конечно, поделимся, но крошки…
"Тук-тук-тук" – послышалось незамедлительно, и хозяюшка берлоги направилась к двери.
– Кто это там? Иду-иду, – выкрикивала она по дороге.
– Ну вот, а я вам о чём говорила, ха-ха, – не унималась мышка… Но смеясь, она пролила чай себе на животик, пропищала "ой" и сразу же затихла.
– Ну что ты ойкаешь, Смеюшка, – сказал мишка Жужжушка, – чай ведь уже совсем остыл на таком ледяном ветерке.
– Но мокрой-то быть тоже не очень приятно, – обиженно сказала мышка и шмыгнула носом.
– Вот, держи полотенце, – пропыхтел мишка Пампушка, протягивая ей большое махровое полотенце, которым с десяток мышек-смеюшек одновременно могли бы укрыться, как одеялом.
А на пороге и вправду показалась ворона Каркуша Карловна, а ещё какая-то сорока, которую мишка Жужжушка сегодня видел впервые. На ней были рубиновые бусы, пылающие всеми оттенками заката, и чуть менее заметные, но приятные на глаз жемчужные бусы цвета сливочного пломбира, а на голове соломенная шляпа с немного вычурной пластмассовой розочкой… "Какая нарядная, однако, сорока!" – подумал Жужжушка.
– А мы тут пролетали мимо с моей подружкой, – заговорила Каркуша Карловна, передвинув на лоб громоздкие очки с толстыми стёклами, – и подумали, а не зайти ли нам в гости к нашей дорогой Ляпте… Знакомьтесь, это… – но Сорока робко её перебила:
– Меня зовут Азалия Алмазовна, – сказала она не громко, но с достоинством.
– Рада познакомиться, Азалия, – отвечала ей Ляптя, – прошу, проходите на кухню, вы как раз к чаепитию.
Но тут вдруг на пороге показалась еще одна сорока – на ней не было ни шляпы, ни украшений, но в пучок перьев на затылке были вставлены какие-то палочки. Крест-накрест.
– Сорока Йоко, ты тоже здесь? – обрадовалась ей Азалия Алмазовна.
– Я слышала, как Каркуша-тян созывала на пир… – но Йоко не успела договорить слово "пирог", в этот момент кто-то толкнул её в бок чёрным крылом – она и сама не успела понять, кто именно… Мишке Жужжушке, однако, показалось, что это была Каркуша Карловна.
А Мышка-Смеюшка опять расхохоталась:
– А кто вам ахаха сказал, ахаха, любезная Каркуша Карловна, аха-ха-ха, что здесь будет пир? Ахаха-ха
