– Особые услуги? – переспросил Фрэнк.
– Это в смысле подрочить, – пояснил я. – Но подрочить стоит дополнительные три тысячи йен.
Фрэнк отреагировал только на слово «подрочить».
– Подрочить, подрочить… – с грустью, словно вспоминая о чем-то далеком и прекрасном, пробормотал он себе под нос несколько раз подряд. Честно говоря, я впервые в жизни видел, чтобы человек с таким чувством произносил это слово.
– Но это, конечно, только по желанию. Никто тебя не будет заставлять, – на всякий случай сказал я.
– Моя цель – секс, и если мне сначала подрочат, то это будет очень кстати. Разве не так? По-моему, все просто замечательно, – сказал Фрэнк и посмотрел на меня. – Честно говоря, меня просто распирает от желания! – добавил он. – В дословном переводе это прозвучало бы так: «Я – половой гигант».
– Короче, когда после начала шоу к тебе в кабинку заглянет девушка и спросит тебя что-нибудь по-японски, отвечай «йес». Ладно?
– С огромной радостью. Я ей прямо так и скажу: «йес», – абсолютно безрадостно, со скучающим видом ответил мне Фрэнк и начал листать журнал, взятый наугад с этажерки, стоявшей сбоку от диванчика.
На первой цветной вкладке была напечатана фотография Номо из «Доджерса»[13]. В статье на соседней странице рассказывалось о том, что его двухлетний контракт с командой пока еще не закончился. Постукивая по фотографии Номо указательным пальцем, Фрэнк произнес:
– И все-таки бейсбол очень популярен в Японии. Каждый раз удивляюсь.
Вначале я подумал, что Фрэнк шутит. Среди американцев, приезжающих по работе в Японию, нет ни одного человека, который бы не слышал о Номо. Это стопроцентно! И не столько потому, что упоминание о нем может благотворно повлиять на бизнес, сколько потому, что сейчас он чуть ли не самый популярный бейсболист в Америке. Но Фрэнк не шутил. Он в самом деле думал, что Номо играет в Японии. Но разве может быть, чтобы американец, импортирующий запчасти для «Тойоты», ничего не знал о Номо?
– Этот парень – питчер[14] в «Доджерсе», – сказал я.
Услышав это, Фрэнк с удивленным видом уставился на фотографию.
– Точно! На нем же форма «Лос-Анджелес Доджерс».
– Очень известный питчер. В этом году он здорово играл. За все девять иннингов[15] противники не смогли отбить ни одного мяча как следует. Ни единого очка не получили!
Я подумал, что Фрэнк скорее всего совершенно не разбирается в бейсболе. Этим, в принципе, все объяснялось. Только я успокоился, как Фрэнк вдруг произнес нечто совсем странное:
– Что ты говоришь?! Ни единого очка и ни одного толком отбитого мяча? Вот это здорово! У моих родителей только мальчишки были, я – самый младший. Все мои братья увлекались бейсболом. Жили мы в деревне, а там, куда ни посмотри – бесконечные кукурузные поля, так что, кроме игры в мяч, никаких особых развлечений у нас не было. Мой отец дико любил бейсбол. Я как сейчас помню, в то лето, когда мне исполнилось восемь, один из моих старших братьев тоже сыграл такую суперигру.
Приехали. Только час назад Фрэнк рассказывал мне о двух своих старших сестрах. О тех самых, которые любили устраивать вечеринки и пародировать комиков. Я этот рассказ слово в слово запомнил. А теперь вдруг выясняется, что у него были только братья и что они все вместе играли в бейсбол. Смысл этого вранья был мне совершенно непонятен. Зачем?
Ну хорошо, Фрэнк не разбирается в бейсболе, что для американца, конечно, несколько необычно, – но это совсем не та ситуация, в которой необходимо врать и обманывать. Тут не деловая встреча, а диванчик для ожидания в пип-шоу. И я не важный клиент, которого нужно обработать, а самый обычный «ночной гид». Почему нельзя было просто сказать: «Кто-кто? Номо? Я такого не знаю». Я бы сразу все понял, и тема была бы исчерпана.
