– Ну что, вы достаточно долго наблюдали за мной. Я думаю, вы нашли во мне то, что хотели? – мистер Треверс повернулся к Мэри и его насмешливый и немного презрительный взгляд остановился на ней.
Мэри покраснела и потупилась:
– Простите, сэр!
– Колин Треверс, – поклонился вместо ответа он.
– Мэри Лодж.
Наступило молчание, в котором мистер Треверс всё так же насмешливо и, словно выжидающе, смотрел на Мэри. А она, ещё больше краснея от досады, не могла ему ответить ничего вразумительного. Да уж, пренеприятнейший человек! Всё это правда, что она слышала о его злоязычии, гордости и высокомерии. Благо, сказан этот маленький диалог был достаточно негромко, матушка и гости были заняты друг другом, и за парой невольных знакомых никто не наблюдал. Наконец, полковник Фарджел заметил их неловкое положение и преодолел довольно внушительное пространство гостиной, чтобы произнести:
– Треверс, дорогой, я забыл вам представить мисс Мэри Лодж. Это непростительно с моей стороны, потому что я забрал её кавалера и оставил её, бедняжку, томиться в обществе такого нелюдима, как вы.
– Спасибо, Эндрью, но мы уже знакомы, – прервал его словоизлияния Треверс.
– О, тогда всё прекрасно! Но боюсь, вы были не очень хорошим собеседником, если мисс Лодж стоит со скучающим видом. Мисс Лодж, прошу прощения за необщительность моего спутника.
– Ничего, мистер Фарджел, я вовсе не скучала, пока вас не было, – ответила, мило улыбнувшись Мэри. Интересно, как бы он извинялся за друга, знай он о его непростительной дерзости?
Полковник Фарджел отошёл от них и продолжил свой разговор с Каммингом и миссис Лодж, вполне удовлетворённый ответом Мэри. Она же опять осталась наедине с мистером Треверсом. Не зная, куда деться и как прервать это неприятное затянувшееся молчание, она краснела от досады на себя, но не могла заговорить. Мэри хотелось присоединиться к гостям, она робела перед мистером Треверсом.
– Вы, мисс Лодж, наверное, жалеете, что мы лишили вас общества вашего жениха, а вместо этого навязали своё, которое вам явно не интересно. Что ж, я могу уйти развлекать вашу матушку. Но боюсь, попросить мистера Камминга вернуться – не в моей власти. – Продолжил разговор мистер Треверс. Его холодные, серые, с каким-то льдистым оттенком, глаза, насмешливо блестели, словно вызывая на грубость.
Мэри вывел из себя этот тон мистера Треверса. Что он о себе возомнил! Почему он, совсем чужой ей человек, имеет право так с ней разговаривать? Она не позволила бы такого даже близким друзьям.
– Джеймс не мой жених! Он мой кузен и я вовсе не собираюсь за него замуж! – пылко ответила девушка.
Всю робость перед Треверсом как рукой сняло. Сейчас она была, пожалуй, даже красива в своём гневе. Глаза её возмущённо блестели, щёки пылали, рот – упрямо сжат. Русый локон, выбившийся из причёски и непослушно свисавший на глаза, дополнил картину.
Девушкой можно было залюбоваться. После небольшой паузы, мистер Треверс уже тише ответил:
– Но ваша матушка, полагаю, другого мнения. Ей очень нравится ваш кузен.
Мэри невольно повернулась туда, где Камминг и Фарджел развлекали миссис Лодж, и увидела, с каким самодовольством та смотрела на Джеймса, пока он с ней разговаривал. Да, матушка навряд ли разрешит ей выйти замуж за того, кого она, Мэри, полюбит. Девушка на минуту задумалась об этом, и лицо её омрачилось.
Треверс не мог знать, какие мысли или воспоминания вызвал он к действию своими словами, но, увидев, как поменялось лицо девушки, произнёс:
