Тем временем остальные ведьмы все больше входили в раж. Матушка Кровохлебка смаковала темную жидкость из бутылочки с надписью: «Политура. Внутрь не употреблять». Мейбл Бряк высоко вскидывала чешуйчатые ноги, сверкая подвязками из кожи рогозуба. Близнецы Горлодрай яростно пинали голени друг дружки. И тут вдруг произошло нечто в высшей степени необычное.
Сперва раздался низкий зловещий рокот – казалось, он исходил из самых недр. Потом земля задрожала, и под Великим камнем друидов возникла огромная трещина.
– Землетрясение! – заорала Мейбл Бряк. Ведьмы распластались на вересковой пустоши, в страхе бормоча что-то нечленораздельное.
Затем раздался оглушительный раскат грома, вслед за которым сверкнула молния, такая яркая, что стало светло как днем.
– Гром прежде молнии! – взвыла матушка Кровохлебка и начала колотиться седой головой о землю.
А потом заклубился туман. Густая желтая волна, плотная и удушливая, заволокла пустошь, накрыв ее холодной сырой тьмой.
– Конец света, – стуча зубами, прошептала Этель Коробс.
– Это Смерть простирает свою длань! – завизжала Нора Горлодрай.
На ногах осталась лишь Белладонна. Она делала все, чтобы успокоить перепуганных фамильяров.
Туман исчез так же внезапно, как и появился. Напоследок еще раз ударил гром, и изумленные ведьмы ахнули: на Великом камне, широко расставив ноги, стояла фигура, исполненная такого великолепия, что от восторга захватывало дух.
Арриман тщательно позаботился о своем наряде. Плечи его укрывала мантия с вышитыми по ней звездами и планетами, штаны были из золотой парчи, а на голове красовались не рожки, но величавые оленьи рога, которые Лестер искусно закрепил за ушами.
Прибавьте к этому сатанинские брови, усы вразлет и зеленовато-желтое сияние над головой колдуна, и станет ясно, что от такого красавца просто невозможно было отвести глаз.
– Приветствую вас, о, дочери тьмы, проклинающие все живое, – низким глубоким голосом произнес великий маг.
– Приветствуем тебя, чародей, – благоговейно пролепетали ведьмы, поднимаясь с земли.
Белладонну, скрытую за кустами терновника, Арриман не заметил, зато его взору предстала Мейбл, чей морской слизняк съехал с головы на один глаз, Этель Коробс с прилипшим к подбородку обгорелым галочьим пером, матушка Кровохлебка и близнецы Горлодрай. Едва увидев их, он сразу же попытался слезть с камня.
– Спокойно, сэр, – сказал мистер Ледбеттер, который стоял позади со стопкой бумаг.
– Сэр, в роду Канкеров не было трусов, – прогудел Лестер, опустив на плечо хозяина тяжелую ручищу.
Поняв, что пути к отступлению отрезаны, Арриман неохотно вскарабкался обратно. Ведьмы тем временем пришли в неописуемое волнение. Они наконец сообразили, что перед ними стоит величайший из колдунов, сам Чародей Севера, которого никто не видел уже много-много лет.
– Знайте же, – мужественно заговорил волшебник, – я – Арриман Ужасный, Ненавидящий Солнце, Губитель Прекрасного.
– Знаем же, то есть, мы знаем, – нестройным хором отозвались ведьмы.
– Знайте также, что я провел девятьсот девяносто дней в ожидании нового чародея, чье появление в Мрачингтон-холле было предсказано цыганкой Эсмеральдой. – Арриман вдруг почуял запах навоза от резиновых сапог Этель Коробс, и его качнуло.
– Держитесь, сэр, – подбодрил из темноты голос Лестера.
Усилием воли черный маг взял себя в руки и продолжил:
– Да будет вам известно, что предсказанное не сбылось, и посему я, Арриман Фредерик Канкер, решил вступить в брак и произвести на свет наследника.
