Даже Юна, всегда сохранявшая хладнокровие, неожиданно объявила вечер памяти: планы, которые можно было отменить, люди отменили и собрались в столовой, где Алан выдал всем желающим таблетки — расслабиться хотели многие. Гейб предпочёл бы выпивку, но она на Титане была дефицитом: последний раз употреблял алкоголь ещё на Лигее, жандармы имели свои каналы и могли пошиковать. Впрочем, никакого удовольствия Гейб не получал: если пьёшь с теми, кого презираешь, презираешь и себя.
Сейчас ситуация разнилась — Гейбу без всяких задних мыслей нравились многие повстанцы, а потому было комфортно находиться в их компании. Не смущала даже причина: Гейб искренне сопереживал своим новым товарищам. Никто не обсуждал перспективы — слишком их боялись, — говорили только о былом.
— Чтоб этому Стайлзу гореть в аду! — разорялся немного поплывший Льюис в другом конце зала. — Единый его покарает!
— Кто такой Стайлз? — спросил у Кэс Гейб: пару раз слышал фамилию, но не было случая поинтересоваться.
— Генерал космофлота, тот ещё ублюдок, — Кэс тоже была расстроена, но именно поэтому вела себя тихо и почти не ругалась.
— Плутон зачищали военные, — добавила Юна.
— Испугались, — скривил губы Алан.
— Значит, и у нас лишь иллюзия свободы, — Юна разглядывала прозрачный стакан с водой.
— И у Республики, — Алан проследил за её взглядом.
— То есть вас не трогают потому, что вы не опасны? — Гейб в этот тяжёлый момент пользовался безнаказанностью. — Или потому, что вы бьёте по своим?
— Не говори об этом часто, — улыбка Юны была до отторжения пугающей.
— Мне всё равно, — пожал плечами Гейб.
— Всем бы твою смелость… — начала было Юна, но её прервал звук падающей на пол посуды и поток отборного мата.
Молли повздорил с Дином по неясному поводу, хотя таблетки сами по себе могли спровоцировать неадекватное поведение. Или чаще — прорыв на поверхность того, что скрывается внутри.
— Кэс, иди успокаивай, — скомандовала Юна.
По затравленным глазам Кэс Гейб понял, что ослушаться она не может, но и желания выполнять приказ у неё нет: в последние дни наблюдалось охлаждение в общении с Молли, эти двое даже не участвовали вместе в вылазках, хотя считались сработавшейся командой.
— Иди к своему жандарму! — рявкнул Молли, резко дёрнувшись, когда Кэс к нему подошла.
— Он не мой, — негромко ответила Кэс и попыталась взять здоровяка за руку.
— Рассказывай тут… — нахмурился Молли, но позволил повести себя к выходу.
После того как сцена для зрителей в столовой подошла к концу, Юна усмехнулась и вновь посмотрела на свой стакан. Гейб же заметил, что Каталина уселась на колени к Гарри и, обнимая его за шею, неспешно целовала.
Вскоре Юна удалилась, Алан сполз на стуле и погрузился в изучение материалов на планшете, Дин болтал с Риком, а Льюис пьяным голосом декларировал заповеди своей веры — его никто не слушал, говорили о другом. Ресурсов держаться не осталось, но и Единый утешения дать не мог.
Вся действительность сконцентрировалась на площади небольшого зала — повстанцы лишились прошлого, не имели будущего, а значит, забота о моральном облике потеряла смысл.
Как и Юна, Гейб тоже пил только воду и думал о превратностях судьбы: каждый новый виток давал надежду и тут же её забирал. Нет, он не расстроился, просто не мог вычислить, успеет ли он уйти раньше, чем силы метрополии разобьют сопротивление на Титане. Хотелось бы успеть. Ещё одного круга испытаний он может не выдержать.
