Миссия убить – спасти - страница 2

Выключив воду, я нащупала полотенце и закуталась в него крепко, как в броню. Оно было мягким, пахло лавандой и немного – свежестью. Волосы, тяжёлые от воды, липли к спине и я смахнула мокрую прядь с лица. Не спешила. Не торопилась. Сегодняшнее утро было моим.

На кухню пошла босиком. Пол прохладный, но приятно бодрил. На ходу включила колонку – музыка полилась лениво и легко, будто лето залетело в окно. Что-то старое, с глупым, но добрым припевом.

– Хорошо, – выдохнула я, подпевая строчку на вдохе. – Пусть день начнётся как кино, а не как новости.

Я поставила чайник, разбила пару яиц в миску, добавила немного шпината, зелёного лука. Омлет – простой, быстрый. Чай – зелёный, терпкий. Никакого кофе. Никогда не понимала, как можно добровольно наливать себе в чашку тревожность.

– Да будет завтрак, – произнесла я торжественно, крутанувшись с половником в руке. – Лулу, ты не возражаешь?

Из соседней комнаты, будто по команде, важно вышла она – Лулу. Белая, пушистая, как снежок из рекламы стирального порошка. У неё были глазища, как два кусочка неба – светло-голубые и чуть прищуренные, как у недоверчивой принцессы. Она мягко ступала по полу, неся себя, как королева и прямиком направилась к полке с книгами.

– Не тронь «Маргариту», я тебя умоляю, – сказала я, заметив, как она потянулась лапкой к краю тома.

Лулу высокомерно проигнорировала замечание, потёрлась о корешки и устроилась прямо под полкой, свернувшись пушистым калачиком.

– Ну да, правильно. Книги – это серьёзно, – кивнула я. – Когда-нибудь ты расскажешь почему у тебя такое лицо, будто ты пережила революцию?

Лулу в ответ закрыла глаза. То ли согласилась, то ли отмолчалась с достоинством.

Многие считают меня странной. Ну или слишком… живой. Слишком яркой. Слишком прямой. Слишком, слишком, слишком. Но я и не пытаюсь понравиться.

Мне хватает собственного зеркала, в котором я не выгляжу фальшиво. Я умею быть разной. Могу обаять кого угодно – продавца в овощной, профессора в институте, собаку на улице. Я просто такая. Люди тянутся, а потом удивляются, когда за улыбкой прячется острый язык и железный характер.

– Да, милая, ты не сахар. Ты соль и перец сразу, – сказала мне как-то мама. Наверное, с гордостью. А может, с лёгкой тревогой.

Я умею смеяться. Громко, заразительно, так, что у людей срывается защита. Умею отшутиться даже на чьё-то хамство – иногда с блеском, иногда с ядом. Но при этом я помню всё. Лица, слова, взгляды. Я просто не показываю. Люди путают лёгкость с наивностью – и это всегда смешно. И опасно.

У меня есть одна чёткая черта – я не люблю, когда мною пытаются управлять. Даже ненавязчиво. Даже якобы «из заботы». Секунду – и я отстраняюсь. Не грубо. Просто будто из воздуха исчезаю. Так было всегда.

Я делаю глоток чая и прислушиваюсь к музыке. Там поют что-то про то, что «жизнь – это танец, даже если ты танцуешь одна». И знаете, что? Это чертовски верно.

Я села за стол, скрестив ноги на стуле, с кружкой чая и вилкой. Омлет удался. Даже без сыра, про который я в третий раз забыла – было вкусно. Может, дело в настроении. Или в том, что я наконец позволила себе утро без спешки.

С улицы доносился гул машин. Кто-то уже спешил, суетился, проклинал пробки. А у меня был свой остров. Своя кухня. Свой день.

– Да, Лулу, пусть всё идёт по плану. Или хотя бы не слишком катастрофично, – пробормотала я, глядя в окно.