«Неужели я попал в прошлое?» – подумал я и, присев на кровать, взялся за голову. На улице родного Баку я увидел картину времён Великой Отечественной войны, военную обстановку…
– С вами всё в порядке, вы себя плохо чувствуете? – вежливо обратился ко мне доктор.
– Спасибо, доктор, со мной всё в порядке. Товарищ лейтенант, вы меня о чем-то спрашивали? Простите, пожалуйста, за слово «господин», это я непроизвольно…
– Я еще раз повторяю, – строго проговорил лейтенант, – мне необходимо выяснить, кто вы и как попали на побережье Бакинской бухты? – Алексеев близко наклонился ко мне и прошептал на ухо:
– А может, ты шпион? – Я осознавал, что передо мной стоит сотрудник НКВД и что в те времена даже одно неправильное слово могло грозить арестом. Он смотрел на меня, понимая, что перед ним жертва, и, самодовольно улыбаясь, приступил к допросу.
– Итак, кто вы? Имя, фамилия…
– Меня зовут Ильхам! Фамилия – Ализаде.
– Год и место рождения? – И тут я задумался, как мне ответить, чтобы не вызвать еще больше подозрений в свой адрес. Я быстро подсчитал и сказал:
– Я родился 24 декабря 1890 года. Э-э… в Бакинской губернии!
– Так значит, вам пятьдесят один год. Хотя выглядите вы намного моложе. Где ваши документы и как вы попали на берег?
Я принялся сочинять историю, в которую этот лейтенант, конечно же, не поверит и, в конце концов, арестует меня.
– Я работал на каспийской флотилии матросом, на катере-буксире под названием «Каспий». Когда мы отбуксировали очередной эшелон с нефтью, в последнем танке возникло возгорание. Мы кинулись тушить пожар, но произошёл взрыв, и я оказался в воде. Вот, пожалуй, всё, что я помню. Ну, а потом я оказался здесь, в госпитале.
– Хм… есть ли у вас родные или близкие, которые могли бы подтвердить всё, что вы сказали?
– Нет! Это невозможно!
– Что невозможно? Почему невозможно? – подозрительно прищурился лейтенант.
– Да потому, что здесь их просто нет! И потом, лейтенант, я себя плохо чувствую, мне не до ваших вопросов. Вот выпишут меня из госпиталя, а там приходите и разбирайтесь, или я приду – как вам угодно.
– И в правду, голубчик, пусть он полежит у нас, а там посмотрим! Он ведь только что пришёл в себя после трёх дней комы. Разрешите ему ещё двое суток остаться в больнице. Под мою ответственность, товарищ лейтенант! – попросил доктор.
– Под вашу ответственность? – переспросил лейтенант задумчиво. – Хорошо, доктор, пусть отдыхает, а завтра я опять наведаюсь к нашему «больному», – НКВДшник поправил фуражку и вышел из палаты, на ходу упаковывая свой блокнот в офицерский планшет.
– Ну, как вы себя чувствуете? Я понимаю, допрос – не очень приятное дело, но я вынужден был его позвать. Время военное, неспокойное, вы же понимаете, что грозит за укрывательство.
– Послушайте, доктор, а это правда, что я лежал здесь три дня?
– Да, правда! Дыхание, сердце, пульс – все было в норме, но вы спали крепким сном. Я до сих пор затрудняюсь объяснить, почему ваш организм не реагировал на уколы, даже пощёчины не могли разбудить вас. А теперь вы на ногах, и как ни в чём не бывало! Поразительный пример в моей медицинской практике! Впервые в жизни я сталкиваюсь с таким случаем. Я ни за что не отдал бы вас на растерзание этому НКВДешнику, если бы не военное положение… Хочется лучше изучить ваш организм и понять этот феномен.
Доктор что-то говорил, желая успокоить меня после визита офицера, но я не слушал его, а думал только об одном: как я оказался здесь и почему я нахожусь в прошлом?
