Как-то раз я прибрала его квартиру в качестве благодарности за оказываемую им помощь с уроками, и с тех пор я почему-то регулярно убираю его «аэродром», а ещё готовлю для него и стираю его вещи. Сама не знаю, почему это продолжается и дальше. Может, в глубине души я немного сочувствую ему. Отчасти я мягкосердечная дура, раз жалею дьявола во плоти. Но поделать с этим неожиданным чувством в сторону моего злейшего врага ничего не могу.
Усталый и хмурый вид господина Гроссмайера следствие не только его отвратительного характера и того, что он любит выпить, но и массы работы и ответственности, что сыплются на него, словно град с неба, как на владельца крупных фирм. Но, несмотря на всё это, он находит время давать мне уроки.
Телефон в его доме без перерыва трезвонит, так что господин Гроссмайер выдёргивает его из розетки, когда я прихожу заниматься. Сотовый он также прячет подальше, чтобы не мешал.
Господин Гроссмайер очень строгий и требовательный учитель. При всём этом он с лёгкостью выявляет пробелы в моих знаниях и восполняет их. Я стала намного терпеливее к нему относиться, потому что не хотела добавлять ему забот, когда его жизнь и без меня не сахар.
Может, это странно прозвучит, но у меня к нему выработалось некое чувство солидарности. Я тоже много работаю, чтобы добиться хороших оценок, и могу себе представить, как нужно выкладываться ему, чтобы его фирмы приносили солидные доходы. Желание досаждать ему незаметно ушло само собой и в один прекрасный момент заменилось стремлением завоевать его признание.
Я очень торопилась показать ему свои оценки за полугодие, но, когда поймала себя на этой мысли, страшно разозлилась на свою дурость. Похвалившись врагу своими успехами, которыми я, по большей части, обязана ему, я преподнесу ему свою слабость на блюдечке с серебряной каёмочкой. В итоге я специально тянула с этим, и, лишь когда он однажды зашёл к нам в гости и сам поинтересовался моими оценками, я с надменным видом помахала своим табелем у него перед носом, на что он ответил, что мне не стоит слишком задирать нос. Абитур2 я ещё не написала, поэтому впереди работы непочатый край, а я по-прежнему не перестаю быть бестолковой мелкой бездарностью, и мне, скорее всего, всю жизнь придётся из кожи вон лезть, чтобы быть успешной. И тем не менее, глядя в мой аттестат, он улыбнулся.
Впервые за всё время я увидела его чистосердечную улыбку, причиной которой была я, а моё сердце ёкнуло при его виде, и это мне не понравилось.
Так прошло Рождество. На следующий день сестра сплавила меня господину Гроссмайеру на оставшуюся неделю каникул до самого Нового года. Они с Петером спланировали романтическое путешествие. Карина не хотела оставлять меня одну дома без присмотра. Такая глупость! Я уже совершеннолетняя и прекрасно могу о себе позаботиться. Это, скорее, господин Гроссмайер тот, кому нужна нянька. Не знаю, как он до моего появления с голоду не умер или не утонул в горе мусора.
Как-то раз я у него спросила, почему он до сих пор не нанял домработницу, ведь финансы ему это явно позволяют, на что он мне ответил, что не любит, когда кто-то посторонний копается в его вещах. На меня это не распространялось. Похоже, став его ученицей, я получила ранг выше одноклеточного организма, которому дозволено убирать за ним мусор. Меня такой рост в его глазах, как можно догадаться, мало радовал.
