Мистер Невыносимость - страница 8

Ах да, совсем не упомянула о том, что через некоторое время мы перешли на «ты». То есть я его стала называть на «ты». Он-то никогда не удостаивал меня чести вежливого обращения к моей персоне.

Наверное, если бы мне раньше сказали, что я буду так запросто с ним общаться, да ещё поселюсь на неделю у него в доме, я рассмеялась бы тому человеку в лицо. А теперь это происходило, как будто так и должно быть. Наверное, я просто смирилась с существованием в этом мире мистера Невыносимость. Таким образом, господин Гроссмайер превратился в Лоурена.

– У меня нет времени развлекать тебя, – фыркнул он раздражённо.

– Да брось ты! Рождество же! Расслабься хоть на день! Я же не прошу тебя всё время проводить со мной!

Он бросил на меня какой-то странный взгляд, который я не смогла истолковать.

– И какие у тебя есть идеи, несносная девчонка?

– Мы можем, к примеру, сходить в кино. Сейчас как раз идёт куча интересных фильмов, – предложила я, игнорируя его язвительный тон.

Он многозначительно поднял бровь.

– Ты хочешь пойти со мной в кино? – уточнил он с усмешкой, подчёркивая каждое слово.

Он был прав. Я ляпнула странность. Нужно ретироваться.

– Не то чтобы я хочу, просто ты тут сгинешь, если я тебя не вытащу на воздух. Рассматривай это как одолжение.

– Вот спасибо. Обойдусь.

Он выглядел как будто разочарованным моим ответом. А может, мне просто показалось.

– Ты уже ужинал? Если нет, может, мне заказать еду из ресторана? Если я сейчас начну готовить, придётся долго ждать, – я увела тему в сторону. Мне не хотелось ему признаваться, что я на самом деле не прочь выйти с ним куда-нибудь, даже если мы друг друга терпеть не можем. Но выслушивать его ехидства по этому поводу мне больше не хотелось.

– Позже, сейчас нет времени, – ответил он коротко, снова схватив трубку звонящего телефона и удаляясь для работы в свой кабинет.

Конец счастливым рождественским каникулам. «Да здравствует скука!» – заключила я со вздохом.

Поднявшись с кресла, я понуро побрела на кухню готовить ужин и, пока готовила, болтала с Аннетой по телефону. С трудом верилось, что Лоурен выползет в ближайшие часы из своего кабинета, а значит, тратить деньги на заказную еду не имеет смысла. Его кабинет как бермудский треугольник. Если он туда попадает, то может торчать там несколько дней подряд безвылазно. Бывает, он даже не разрешает туда заходить, и мне приходится оставлять еду под дверью.

И в этот раз я не ошиблась в своих предположениях. Пробило девять вечера, еда была готова, ей пропахла вся квартира, но он так и не вышел.

Постучав в дверь кабинета, я напомнила, что ужин готов, но он никак не отреагировал, и я поела одна. Странное это чувство – есть в одиночестве. Я к этому не привыкла. Мы с сестрой дома всегда кушаем вместе – завтракаем и ужинаем. Даже в школе я ем не одна, а в столовой с Аннетой.

За окном стемнело, и снег повалил ещё сильнее. Было жутко тихо. Этот элитный дом напоминал гробницу. Никаких звуков даже с улицы. Окна были герметичные, и открывать их не было надобности, так как помещение было климатизировано. Меня обуяло страшное желание слинять отсюда. Эти стены на меня давили.

Я схватила куртку, наскоро нацепила её на себя, не застёгивая, и помчалась на улицу. Надо глотнуть свежего воздуха. А ведь я ещё свою комнату не обжила, но мне пока не хотелось туда заходить. Всё в этом доме одинаково холодное. В этой баснословно дорогущей квартире отсутствует жизнь. Зачем Лоурену нужно так много места одному и как он может выносить столько свободного пространства?! Раньше я никогда не задумывалась об этом. Мне было всё равно. Дома меня ждал уютный, тёплый очаг и любимая сестра. А вот теперь, далеко от родного гнёздышка, всё обстоит иначе, и я тоскую по привычным вещам, хотя и дня ещё не прошло.