У нас всё неплохо. Батя с мамкой работают, Аленка и я учимся.
Жаль, что ты не прислал своё фото в военной форме, а то Михайловна. Помнишь её? Учительница музыки. Вот она всё просит у тебя узнать: Правда ли, что на зоне, где ты сидишь, выступал сам Михаил Круг? Очень она его уважает. Ещё несколько недель её вопросов, и я, скорее всего, буду носить сухари бати. Шучу. Но срочно вышли фото.
Аленка тут рисовала для тебя нашу деревенскую ночь, но, к сожалению, её картинка не влезла в конверт.
Мамка конечно просила не писать тебе про это, но как я тебе потом в глаза посмотрю. Короче Оксанка беременная уехала в город к будущему мужу. Хоть по деревни и ходят слухи, что ребенок твой. Не верь. Я точно узнал от её сестры, что срок беременности всего месяц, а ты уже как три находишься в армии.
Как я и писал выше, найди в этом плюсы.
С уважением, твой брат Миша»
Город медленно уходил в дремоту, суета и гам засыпали, чтобы утром проснуться с новыми силами, а дождь играл им свою колыбельную.
Антон завернул на парковку и остановил машину практически возле самых дверей кафе.
Анна положила руку на ручку открывания двери, потянула её на себя, а потом замерла, задумалась и посмотрела в зеркало, оттуда на неё уже давно уставилась пара глаз.
– Ты пойдешь? – спросила она.
– Нет – сухо ответил он.
Её блестящие глаза резко наполнились гневом.
– Это потому что я шлюха?
– Нет.
– Тогда что?
– Сыт.
Анна вышла из машины.
Антон смотрел, как она входит в кафе, как хлопает там дверью, и совсем не понимал её. Он просто придерживался правила номер один.
«Разве она его не знает?»
В кафе было не очень много людей, в основном молодые парни кормили своих подружек и щеголяли перед ними деньгами. Играла расслабляющая современная музыка, но она была абсолютно не к месту.
Анна подошла к кассе и стала смотреть на табличку, висевшую впереди себя.
– Добрый день – быстро протараторила кассирша и уставилась своими большими голубыми глазами на Анну, потом она два раза моргнула большими ресницами, так обычно девушки стреляют глазками.
Анна небрежно окинула её взглядом, в котором читалось презрение, снова посмотрела на меню.
Девушка молчала и даже не предложила выбрать что-либо.
– Какой кофе самый крепкий у вас? – спросила Анна.
– Хм… Мистер – ответила кассирша.
– Туда сливки можно добавить?
– Конечно.
– Тогда два … – проговорила Анна автоматом – один со сливками, второй без, два гамбургера и всё это с собой.
Кофе без сливок и гамбургер всегда употреблял её бывший водитель.
– С вас шестисот пятьдесят два рубля.
Анна подала деньги, забрала заказ и развернулась. Сквозь стекло она увидела черную Тойоту и нового водителя.
«Черт!»
– Девушка, можно мне вернуть половину заказа? – развернувшись, спросила Француженка.
– Обратно не принимаем.
– Ну, я только его взяла, просто забыла…
Антон сидел в машине. Он видел, что Француженка вышла из кафе с двумя пакетами, один пакет она показательно, как влиятельные люди разрезают красную ленточку, выбросила в урну и направилась в машину.
Хлопнула дверь.
– Извини, но с тебя три сотни – сказала она, разворачивая гамбургер – У меня совершенно вылетело из головы, что ты сыт – она посмотрела в зеркало заднего вида в его глаза – Че смотришь?
Он не убрал взгляд, только усмехнулся, вытащил из кармана деньги и подал ей.
Деньги она взяла, небрежно бросила их на сиденье рядом и принялась жевать гамбургер. Да, именно не есть, а жевать. Долго пережевывая и наслаждаясь, лишь бы показать ему, что бутерброд очень вкусный. Но на самом деле гамбургер оказался на редкость отвратительным. Долго притворяться было просто невозможно.
