Согласно иной легенде, донесённой до нас Освальдом Сочинителем (Oswald der Schreiber), Фридрих II получил от пресвитера Иоанна платье из несгораемой кожи саламандры, воду вечной юности и кольцо с тремя камнями, которое давало своему владельцу способность дышать под водой, становиться невидимым и неуязвимым. Вообще, камни пресвитера Иоанна чаще всего фигурируют в немецких писаниях четырнадцатого столетия, вместе с упоминанием о силе, делающей человека невидимым.
Эти легенды имеют важное значение, особенно с учётом того, что царство пресвитера Иоанна было одним из средневековых наименований Высшего Центра.[68] Сей центр предположительно находился в таинственной волшебной земле в Центральной Азии, в Монголии, Индии и даже Эфиопии (смысл этого последнего названия весьма туманен и допускает различные толкования). Тем не менее, при рассмотрении атрибутов, приписываемых сему царству, не остаётся никаких сомнений, что оно обладает символическим характером. Преподнесение пресвитером Иоанном даров императору Фридриху представляет собой своего рода наделение его полномочиями высшего свойства, предложение германскому правителю Священной Римской Империи установить подлинный контакт с принципом, олицетворяющим Правителя Вселенной. Вода вечной юности, судя по всему, обозначает бессмертие. Несгораемое платье связано со способностью феникса оставаться невредимым в пламени, в коем он себя обновляет. Невидимость зачастую символизирует способность вступать в связь с незримым, сверхчувственным измерением, проникать в него. Возможность дышать под водой соответствует способности не тонуть, ходить по ней (вспомним, как Калки-аватара пересёк море, как покоится над водами меч короля Артура и другие сходные примеры); она означает сопричастность принципу, возвышающемуся над течением бытия, над потоком становления. Иными словами, все упомянутые качества относятся к строго инициатической сфере.
Приведённая итальянская легенда, очевидно, намекает на то, что Фридрих оказался не достоин подобных полномочий. Его удел – рыцарское звание и сугубо светская власть, ибо для него «мера» – лучшая вещь на свете.[69] Фридрих не соблаговолил спросить о символах могущества, предложенных ему пресвитером Иоанном. Поскольку он не уразумел смысла высочайших полномочий, они отзываются, а роль императора со временем обречена на угасание. Здесь мы сталкиваемся с новым звучанием формулы: «Жив и не жив». Это намёк на императора, чья жизнь – лишь видимость, или на короля, пребывающего в состоянии летаргии. В данном случае эта формула тесно связана с фундаментальным сюжетом легенд о Граале, а именно с мотивом вины героя, каковой не задаёт вопроса, означающего начало восстановления.
К вышесказанному нам хотелось бы добавить некоторые детали относительно образа пресвитера Иоанна. Tractatus pulcherrimus говорит о нём как о «царе царей», rex regum. В его фигуре сочетаются духовное владычество и королевская власть, он имеет возможность сказать о себе: «Johannes presbyter, divina gratia Dominus dominatium omnium, quae sub caelo sunt ab ortu solis usque ad paradisum terrestrem» [Пресвитер Иоанн, Божьей милостью Владыка владык, какие только ни есть под небом в землях от Востока до рая земного (то есть Дальнего Запада)].[70] Однако, по сути своей, «пресвитер Иоанн» – это лишь титул и имя, означающие не конкретную личность, но функцию. Вольфрам фон Эшенбах и Титурель прямо говорят о «пресвитере Иоанне» как о титуле; а Грааль, как мы увидим в дальнейшем, время от времени указывает на того, кому суждено стать пресвитером Иоанном. Более того, в легендах «пресвитер Иоанн» символизирует того, кто сдерживает племена Гога и Магога, того, в чьей власти зримый и незримый миры (точнее, как естественный, природный, так и сверхъестественный, невидимый порядок вещей), того, подступы к чьему королевству стерегут «львы» и «великаны». В сём царстве есть «источник молодости». Его зачастую связывают с местопребыванием трёх волхвов, с городом Сеува (
