Митина азбука - страница 7

– Помню, помню. Вот только носки с горчицей наденем тебе на ноги, тогда, так и быть, расскажу новую сказку.

Митя очень не любил носки с горчицей. Ногам становилось жарко, а ему не только не разрешали выставлять их из-под одеяла, но и укутывали еще сильнее.

– Надо пропотеть, тогда вся хворь с потом-то и выйдет, – приговаривала бабушка.

Здесь не посопротивляешься. Тем более что бабушка во время этой процедуры не уходила, а усаживалась рядом в своё любимое кресло, следила, чтобы Митя не раскрывался, и рассказывала сказки или истории, которые придумывала сама.

– Ну что, готов слушать сказку?

– А про что? Как она называется? – прохрипел Митя.

– Как называется, пока ещё не знаю. Может быть, «Жалость».

– Жалость? – переспросил Митя. – Почему жалость?

– А вот слушай.

И бабушка, удобно устроившись в кресле, начала свой рассказ.

– В одной семье родились две девочки. Одну из них родители назвали Жалость, а другую – Жестокость. Имена эти никого не удивили, потому что не имели того значения, которое приобрели в наши дни.

Сёстры были совсем крохотными, когда в доме их родителей появилась старушка по имени Мрачность, умевшая предсказывать будущее. Она всегда была угрюма и недоброжелательна, поэтому, подойдя к кроватке, в которой спали сестрёнки, предрекла, что девочка с именем Жалость будет очень доброй, но от чрезмерной доброты и сострадания к чужим бедам сердце её быстро истончится, износится, и она умрёт еще молодой. А вот вторую, Жестокость, не будут волновать и трогать беды других людей, поэтому сердце ее будет крепким и здоровым, вот только счастливой ей не бывать.

Услышав столь мрачное пророчество, родители расстроились, но весть о роковом предсказании дошла до другой старушки, жившей в соседнем селении. Это была предсказательница по имени Светлость. Она постаралась успокоить родителей и предрекла, что всё можно будет поправить при двух условиях. Первое из них – чтобы о Жалости и её доброте не забыли те, кому она поможет. А второе – чтобы Жестокость хотя бы раз кого-то пожалела.

Шло время. Девочки росли. Всё было так, как предсказала Мрачность.

Жалость была очень доброй. Все силы своей души отдавала обездоленным и нуждающимся в сочувствии, помощи. Сердце её постоянно сжималось от сострадания, болело за всех и становилось всё слабее. Но она была счастлива, когда видела, что сумела помочь ещё одной страждущей душе.

А вторая сестра, Жестокость, ни за кого не переживала, жила в своё удовольствие. Не жалела даже собственных родителей, которые очень рано один за другим ушли из жизни.

Сердце Жестокости было крепкое и здоровое. Вот только счастья эта сестра не знала. Всё время была чем-то недовольна.

Так и жили сёстры. Несмотря на то что были очень разными, жили дружно. Ведь Жалость не умела ссориться. Она никогда не обижалась на сестру, любила её, во всём уступала. Жестокость же принимала такое отношение к себе как должное и любила только себя.

А сердце Жалости слабело. Однажды она не смогла подняться утром с постели. Сестра время от времени подходила и спрашивала, не надо ли той чего. Делала это не из сочувствия, а потому, что так было положено.

Однажды в открытое окно их комнаты залетел голубь, опустился на подоконник и стал ворковать на своём голубином языке. Жалость узнала его. Нынешней зимой она спасла несчастного от голодной смерти. Его клюв злые мальчишки обмотали нитками, и он не мог не пить, не есть. Уже умирающего, его подобрала Жалость. Сейчас он сидел на подоконнике и, казалось, хотел что-то сказать.