Митра - страница 4

Хван Самнанг шёл за ними, Потерянный и размышляющий. Сосуществование было отвергнуто. Но что же тогда сейчас происходит? Почему он бредет среди одиноких каннибалов, не тронутый. Тумёган годжон будто бы принял его, и Хван Самнанг думал им и мыслил. Заставило ли отчаяние или безысходность принять новые понятия? Или это был страх? Или что-то другое? Какое-то понимание?

Шепчущий Флот каннибалов стоял в спокойном версумане, омываемый безмятежным пространством символов. С поднятыми омнипарусами он ожидал отбытия, ведомый рыцарями-с-зашитыми-ртами.

Сотни кораблей похожих на гордо поднявшего грудь сома, стояли, раскинув свои изящные, похожие на крылья скатов омнипаруса, на фоне символов и слов хабчана что были уже неотличимо смешаны с годжоном образуя искаженную реальность с окровавленной землей проросшей кровавыми же цветами.

Никем не остановленный, Хван Самнанг медленно взошёл на борт флагманской каракки и услышал шум генератора приводившего в действие омнипарус. Под парусом разместился рыцарь-с-зашитым-ртом и широко раскрыл глаза. Омнипарус утробно заревел на годжоне, и ему стали вторить голоса других парусов. Шепчущий Флот полный сытых каннибалов тяжело сдвинулся с места, поглощая слова куда-то вдаль, унося с собой мечущегося душой рыцаря Митры.

Хван Самнанг слушал чужие голоса, и силился Понять. Он с удивлением обнаружил, что все эти годы, когда Хабчан сплетался с реальностью, греховными мыслями, окончательно вырождая их, он не наблюдал в этом Понимания. Бывший рыцарь митры раз за разом вспоминал все, что с ним происходило ранее, и обнаруживал что хабчан проростал цветами сквозь понятия и символы, сквозь слова, но сам Хван Самнанг никогда не понимал, что за чудные или жуткие мысли пронзаются стрелами его понятий, теряя свою Суть. Он сидел на палубе в окружении сотен каннибалов и только сейчас его разум породил желание разглядеть их. Они были облачены в доспехи из толстой коричневой кожи, покрытой каким-то маслом. Доспехи были сплошь проклёпаны медными заклёпками, а лица скрыты причудливыми масками из кости и медных украшений. Вокруг голов их были обернуты длинные шелковые ткани, свободные концы которых спадали на плечи и ниже.

Вооружены они были удивительной красоты мечами с кривым клинком, на вогнутой стороне которого были зубья как у пилы. Рукояти были, словно продолжением клинка и частично повторяли его линии. По своей сути это были скорее длинные сабли с короткой пилой по вогнутой стороне, ближе к середине клинка.

Сейчас, сидя прямо на металлических плитах верхней палубы, они тщательно осматривали свое снаряжение, нежно правили клинки, и натирали маслом свои доспехи. Хван Самнанг ощутил аромат этого масла, он был странным, но по-своему приятным, словно запах хвои смешивался со вкусом зеленого чая.

Хван Самнанг обратил внимание на сидящего рядом с ним рыцаря-каннибала. Тот уже закончил свои приготовления. Бывший рыцарь митры показал на баночку масла у того на поясе и сказал это слово на хабчане.

Каннибалы рядом заёрзали и принюхались к воздуху. Тогда сосед Самнанга снял баночку с пояса и сказал что-то на годжоне. Самнанг повторил. Сидящие рядом каннибалы успокоились и вернулись к своим делам.

Каннибал передал баночку, и Самнанг, с трудом осознавая, что именно он делает, осторожно нанёс масло на свои доспехи. Что-то странное было в этом ритуале. Складывалось чувство, что он проявляет о себе отцовскую заботу. Запахло домом, и смутно вспомнилась погибшая в прошлом семья. По лицу рыцаря второй раз за день потекли слёзы. Он даже не заметил, как их жадно подобрал языком тот каннибал, что поделился маслом. Хван Самнанг ощутил неповторимый запах Жизни.