Взяв полотенце, выглянула в квартиру.
— Никого не принесло? — спросила я.
Бог их знает. Может у всех есть ключи, а я голая, боялась. Вот теперь покой потерян будет.
Пробежала к своему чемодану. Надела бельё: трусики на бёдрах, лифчик стянул грудь. Обратно влезла в шортики. В боковом кармашке рюкзака пошарила, достала свою скакалку. И понеслась я прыгать шлепая босыми ногами. Четыреста прыжков за раз, потому что энергии столько, что девать некуда! А в клуб я не пойду. Хотя меня приглашали девочки из семьи Лёвы. Может с ними когда-нибудь. Но сегодня же у меня такие планы на балкон и наблюдение за звёздами.
Задыхаясь, я кинула на чемодан скакалку, и дойдя до дивана, рухнула на него.
И вот я опять смотрела в этот высокий потолок. Тело обвивал ветерок, что залетал через открытую балконную дверь, шумела листва на ветру. Теперь я себя чувствовала как после настоящего секса, с хорошей такой физической нагрузкой. Эйфория посетила.
Нужно было подготовиться к вечеру: приготовить себе коктейль и тарелочку с едой. Раскладушку с пледом поставить на балкон.
Звонил телефон. Я закрыла глаза, представляя, что это звонит Миша. И эйфорию как рукой сняло, я встрепенулась. Внутри появилось беспокойство.
Оказалось, я ждала его звонка. А сама номер телефона не дала. Ничего не дала.
Быстро добежав до рюкзака, достала свой старенький телефон.
Звонила мама. Это было полное разочарование.
— Мия, ты почему не дома? — злобно спросила мамка.
— Я съехала, — нехотя ответила ей.
— Куда?
— Поживу пока у Лёвы, они уехали.
— Я-то думала! У тёти Кати сынок Павлуша, тётя Ира тебя на работу устроила! А ты к этому…
Я пока не научилась затыкать мамку. Она оскорбляла Лёву. Хотя совершенно его не знала. Говорить, что Лёва не похож на нашего отца, которого она сама всего одну ночь знала, было бесполезно. Однажды услышав, что Сергей Лисицын оказался садистом и умер в тюрьме, она все грехи кровного отца скинула на меня, а потом тяжесть этих грехов я разделила с Лёвой.
Несмотря на жёсткую наследственность, ни я ни Лев отклонений не имели. Лев вроде пострадал от того, что жил с плохим отцом, а я скорее от мамаши-стервы страдала до сих пор. Вот уж кто абьюзер, моральная насильница.
Я прошла на кухню, в пол-уха слушая её вопли. Из всего сказанного уловила: «забери свои учебники». Самая ненужная вещь в университете – это учебники. По ним никто не преподавал, но получить заставили. Диплом сдала, а учебники забыла. Нужно было выделить время и подчистить хвосты.
— Зачем выбрала такую никчёмную профессию?! — орала она в трубку.
На самом деле, я хотела стать учительницей истории. Реально, была такая мечта, которую я имела неосторожность озвучить маме. Мозг был вынесен напрочь, и я распрощалась с этой мечтой, поступив не на педагогику, а на истфак.
Григорий Петрович, Лёвин приёмный папа долго беседовал со мной на этот счёт и сказал, что в любом случае можно пойти работать в школу, если есть желание. Педагогика у меня факультативом пройдена. Обычно в учителя у нас идут те, кто тупо не поступил на престижный факультет, а не по зову души. А у меня позыв был.
Вот почему есть родители, которые слышат своих детей, даже если они им не родные, а родные бывает вот так…
— Какая же дура! Столько времени и сил на тебя потрачено. Не рассчитывай на мою помощь! — захлёбывалась она на другом конце трубки.
Я и не рассчитывала. Стипендия была повышенная со второго курса, я даже в магазине подрабатывала, помниться. Себя кормила давно. Конечно, настоящую работу сложно найти, но вроде тётя Ира действительно помогла.
