И похлопала по соседнему креслу. Гюрхан вместо этого поманил ее к себе.
– Тебя отец ждет. А солнца я не боюсь, просто не люблю жару и потеть.
– Как можно жить в Турции и страдать постоянно от жары? – Джан собрала волосы в хвост и легко соскочила со своей лежанки. – Он в кабинете?
Гюрхан кивнул и проводил ее взглядом. Жизнерадостная, неугомонная девчонка, которая вносит оживление везде, где бы ни появилась. В свои двадцать четыре года она все еще была ребенком, оберегаемым и любимым всей многочисленной родней, особенно отцом, который души в ней не чаял. И Гюрхан совершенно не понимал неожиданного решения брата отправить ее в чужую страну и отдать чужому человеку, психическое и физическое состояние которого вызывало до сих пор большие вопросы.
Пока ее дядя раздумывал над тем, что приготовил для нее Озгюр, Джан через ступени прыгала по лестнице на третий этаж, где ее отец обустроил свой кабинет. Можно было подняться и на лифте, но Озгюр упорно продолжал пользоваться лестницей, и его дочь от него не отставала.
– Папа? – деревянная дверь отлетела к стене, ручка точно попала в свое углубление. – О, прости.
– Ты скоро пробьешь второй выход отсюда. Так сложно придержать ручку?
Озгюр подошел к стене и погладил пальцем выбоину в панели. Он постоянно ругался, Джан продолжала испытывать его терпение, а поврежденная панель оставалась на своем месте уже много лет. Это стало для них ритуалом. Озгюр спрятал улыбку в усах, Джан ему подмигнула и прошла внутрь.
– Дядя сказал, что ты звал меня. Что хотел сказать?
– Сядь, Джан, – Озгюр сам занял одно из кресел для гостей, а не свое место за столом. Джан присела напротив, сложила руки на коленях и приготовилась слушать. – Ты должна выйти замуж.
– О, так скоро? – Джан восприняла известие о замужестве как информацию об очередном собрании совета директоров. Она знала, что ей придется это сделать, с самого детства отец воспитал в ней ответственность за семейный бизнес. И она знала, что ее брак будет договорной и выгодный для семьи, сама Джан относилась к этому нормально. Однако, что это случится в ближайшем будущем, она не предполагала, и лишь поэтому Озгюр заметил некоторую растерянность в ее глазах. – Это кто-то из наших партнеров? Я его знаю?
– Нет, ты с ним не знакома. И да, он очень важен для нас. Он молод, – добавил Озгюр, Джан слегка расслабилась. – И красив. Ты же не думаешь, что я отдам тебя старому и страшному жениху? Как твой отец?
Озгюр рассмеялся, когда дочь негодующе сложила руки на груди и прищурилась.
– Ты – самый красивый из всех, кого я знаю, папа! Если мой жених будет хоть немного похож на тебя – больше мне ничего и не нужно. И характер чтобы был такой же.
– Ага, чтобы продолжал баловать тебя? – отец и дочь обменялись улыбками. Потом Озгюр немного помрачнел. – Тебе придется уехать, Джан. Твой жених живет в Южной Корее. И его бизнес находится там же.
Джан мгновенно притихла. «Так далеко», – подумала она. – «От дома. Неужели не нашлось кого поближе?»
– И он особенный, – Озгюр ломал голову, как объяснить дочери, что вполне возможно, ее будущий муж не притронется к ней и пальцем. Джан вопросительно взглянула на отца. – Есть кое-что, что ты должна знать. Он очень любил одну девушку, давно. И хотя девушка погибла, его любовь все еще с ним. Ты должна быть терпеливой, отогреть его и показать, что жизнь не заканчивается со смертью близких.
