– Дядя, дедушку совсем не интересуют профессиональные управленцы. Он всегда держит на коротком поводке хозяев. И этот контракт он использует в качестве переключателя, чтобы депутат Чхве, нет, точнее, тетя не замышляла всяких гадостей.
Мне пришлось, успокаивая испуганного О Сэхёна, дать ему понять, что я еще не закончил.
– Когда дедушка убедится, что дяде не вырваться из его хватки, он даст ему свое разрешение баллотироваться на пост мэра Сеула.
– Как же страшен председатель Джин. Даже собственным детям не доверяет.
– Он смог занять свое место, потому что заручался доверием других, но при этом сам не доверял никому. Наверняка дедушка и мне не верит.
– Раз уж мы заговорили об этом, позволь мне кое-что спросить.
О Сэхён, только что сидевший откинувшись на диване, выпрямился, и выражение его лица стало серьезным.
– Семнадцать и семь десятых процента. Это твоя часть контрольного пакета акций «Сунъян Групп». Ты должен получить не менее восьмидесяти процентов, чтобы сесть в кресло председателя группы компаний. Хотя даже восемьдесят процентов все равно не составят даже и десяти процентов от общего количества акций «Сунъяна»… Короче, как думаешь, какую долю председатель Джин передаст тебе в наследство?
– Разум твердит – все! А вот душа – nothing[7].
– Что?
– Дедушка не может не знать, что я лучше всех подхожу в качестве управляющего «Сунъян Групп». Однако его истинная натура такова, что он не видит никого, кроме себя. И никому не хочет отдавать ничего, что принадлежит ему. Я имею в виду, что, если бы он мог забрать «Сунъян Групп» с собой в могилу, он бы обязательно это сделал.
– Я спрашиваю не об алчности этого господина. А о твоих мыслях, которые были бы близки к реальности.
– Я и сам не знаю. В битве разума и эмоций разум не всегда побеждает.
– Не знаешь?
– Да, но мне все равно. Я решил считать акции, которые достанутся мне от деда по наследству, просто бонусом.
Хотя для бонуса этого, конечно, многовато.
Внук, который не проявляет жадности, но обладает выдающимися способностями. Единственный потомок, который не показывает интереса, даже если ему что-то предложить. Я верил, что именно таким путем смогу получить самый солидный бонус.
– Как бы там ни было, этот контракт сыграет важную роль.
Первая ступень пройдена. Теперь нужно перейти ко второй.
– Дядя, из трех и двух десятых миллиарда долларов один миллиард должен будет обменять «Сунъян», но у нас останется еще два и две десятых миллиарда, верно?
Взгляд О Сэхёна изменился.
– А что? Хочешь потратить?
– Надо будет их обменять, когда курс вырастет. Как бы там ни было, какие средства останутся в операционном фонде американского подразделения «Миракл» после всех этих действий?
– Где-то четыреста-пятьсот миллионов долларов. И среди них твоих денег почти нет. Это средства обычных инвесторов.
– Я хочу знать: даже если я выведу все свои деньги, у американского «Миракл» останется, с чем работать, верно?
– Конечно. Эти ребята весьма способные. Они не из тех, кто станет бездельничать. Конечно, если ты заберешь все свои деньги, это их немного шокирует, но куда ты собираешься их потратить?
– Это незаменимые доллары, поэтому следует потратить их с умом. Сразу, как только закончатся президентские выборы.
– Что?
– Правительство обязательно сменится, поэтому я преподнесу их в подарок за победу на президентских выборах.
Приятно время от времени видеть удивление на лице дяди. Вот, прямо как сейчас.
