Справа от его фото Маша у какого-то кафе. На ней чёрная водолазка. Тёмно-коричневые, как мокрое дерево, волосы, собраны в косу и лежат на плече. Грустные карие глаза смотрят куда-то вдаль. Маленькие розовые губы поджаты, задавая складку над выпуклостью её подбородка. Она кажется благородной и милосердной, вечно сострадающей бедам всего человечества.
А слева от Лисковца фотография Александры Баунц, его невесты. Саша красивая, богатая, популярная модель, успешный блогер.
Заголовок над фотографией гласит: «Сын мэра: это не я, или как моя невеста убила мою любовницу».
– Ты уверена, что эта девушка – та самая Маша?
– На ней даже серёжки те же. Знаете, почему я не могла найти её среди пропавших без вести в тот период? Её никто не искал. Пишут, что Мария Мельникова была найдена мёртвой, в тот день, когда он меня отпустил. Тело было изуродовано. Последним в живых её видел таксист, который отвёз Машу в центр города в одиннадцатом часу вечера в день моего похищения. Только вот камера у подъезда, где она выходила, была сломана уже несколько недель. И всё. С концами. Ночь семнадцатого, – я загибаю пальцы, – восемнадцатое, девятнадцатое, двадцатое. Её никто не искал, Аркадий Анатольевич. Как такое может быть? А я Вам сама отвечу. Потому что она была любовницей сына мэра. Вот все и сидели молча. А потом замяли дело.
– Подожди, – его будто осенило. Он хлопает меня по руке, и закрывает ноутбук. – Ты сказала… Ты что, виделась с ним? Ты виделась с Константином…
– Это было непросто – найти его. Его нет в социальных сетях. Невозможно выяснить, в каких местах он предпочитает проводить время. Официально он числится совладельцем папочкиной клиники. Но по факту там не бывает. Никто, естественно, не дал мне его контактов. Пришлось обратиться к частному детективу. И я получила адрес его теперешней работы. Это магазинчик, недалеко от парка «Северный». Представляете, сын мэра, талантливый кардиохирург, теперь работает в супермаркете укладчиком? – я нервно усмехнулась.
– Ты поехала туда, – разочарованно.
– Не с пустыми руками.
– Твоя сардоническая улыбка меня пугает.
– Что значит «сардоническая»?
– Улыбка человека перед гибелью. Злая, язвительная, презрительная. Из греческой литературы.
Меня передёргивает. Бормочу:
– Ненавижу греческие мифы.
– Я помню.
– Вы специально? Издеваетесь надо мной?
– А ты специально пользуешься тем, что я пообещал не разговаривать с полицией, пока мы не добьёмся надёжных результатов?
– Я Вам доверяю. Одному из немногих мужчин. Я этим пользуюсь.
– Есть шанс, что найдут похитителя, если в полиции узнают, что вы обе были там.
– Если Вы им скажете, – делаю к нему шаг, – я всё буду отрицать, – рублю фразой воздух между нами.
– Хорошо, хорошо, – выставляет ладони, будто прикрывается от меня. – Что ты привезла для него?
– Листовку. Я попросилась в волонтёрскую группу. Там искали одну девушку. И я взялась расклеивать объявления. И вместе с ними взяла ту, которую напечатала сама. В ней написано, что разыскивается пропавшая без вести. Указан мой телефон. И фотография Маши из той статьи.
Аркадий Анатольевич делает ненавистный мной жест «рука-лицо».
– Мы должны всё рассказать полиции. Теперь, когда известна личность второй девушки, можно отыскать между вами связь. Появился шанс найти преступника и отправить его в тюрьму.
– Я не получу удовлетворения, если его посадят. Я не получу удовлетворения, пока его не станет вообще.
