Мне есть что предъявить - страница 2
Чтоб не спугнуть парящий символом-мячиком рок,
я привстаю с кушетки, держа в руках пульт, осторожно.
Кто же тут правит бал: дьявол иль всё-таки Бог?
Траекторию полёта мяча рассчитать невозможно.
Ранее я утверждал, что дороже победных голов,
как разновидность инцеста, – пресловутая духовная близость.
И действительно, дух поглощает антагонизм полов,
перебарывая природную человеческую стыдливость.
А на футбольном поле, смешивая грязь и пот,
пробуждая в толпе агрессию и слепые витальные силы,
футбольного действа месиво заваривает свой компот,
вытягивая из футболистов последние соки и жилы.
И, внося свою лепту, фальшь бьёт наотмашь и наповал.
Продажность судей оценит даже неисправимый романтик.
Омерзительно, когда австралийцев выбивают сомнительнейшим пенальти.
Непростительно, когда Германию протаскивают в полуфинал.
Но когда счастливые футболисты от усталости валятся с ног,
а людские сердца от гордости захлёстывают волны спазмов,
я понимаю, что закономерный, спортивный итог
выше любых, даже самых одухотворённых оргазмов.
«Решающий мяч – в перекладину…»
Решающий мяч – в перекладину,
и с этим останешься жить.
Все матчи покроются патиной,
но как этот промах избыть?
Все помнят лицо отрешённое
и вопль, вознесённый к богам.
С гримасой, как у
прокажённого,
падёшь ты к Фортуны ногам.
Соперник же радостью светится,
горит в лучезарном огне…
Пройдут и недели и месяцы,
и годы по той же стерне…
Все помнят бесстрашье и мужество,
твой натиск в спортивной борьбе,
но первым в спортивном содружестве
быть выпало, всё ж, не тебе.
Солдаты Фортуны и Случая!
Ваш Выбор – как Вызов богам!
Так брось же, Судьба Невезучая,
Фортуну к солдатским ногам!
«Играя в вихре ярких красок…»
Играя в вихре ярких красок,
звук обнажает темперамент.
Она собой напоминает
в стремительном полёте барса.
В движеньях резких ток играет,
нас погружая в царство транса.
Огня пылающий орнамент
вокруг неё бушует властно.
Очнулись.
Новое виденье.
К нам нежности поток струится
щемящим, мягким, страстным звуком.
В сто раз дороже упоенье.
И сердце бьётся, словно птица,
взмывая к новым сладким мукам.
«Ты на кресте распят и предан…»
Ты на кресте распят и предан.
Ты жертва.
Жертвой стать легко,
брезгливой жалости отведав.
– А благо?
– Благо далеко.
Но Высшее Предназначенье
с лица смывает боль и страх,
и вкус хмельного упоенья
на окровавленных губах.
Триптих 2
1
Ты сытый и обутый.
Куда тебя влечет?
Ты алчешь мякоть фрукта,
сорвав запретный плод.
Кто там кричит: «О нравы!»
При чем твой смирный нрав,
ты верный сын державы,
и ты, конечно, прав.
2
Порталы пантеона
то бросят в жар, то в холод.
На знамени Маммона,
а раньше – серп и молот.
Сквозь рыночные жерла
к нам подползает голод.
Какие еще жертвы
ждет кровожадный МОлох?
3
…И губы обметало
у страждущих ответ
расплавленным металлом
взорвавшихся планет.
И я ответ взыскую,
насквозь изрешечен,
вертя турель вслепую
распавшихся времен.
Но солнце вмиг пробило
студенистую рань.
Горящею просвирой
мне обожгло гортань.
Ну, с мертвой точки сдвинься
в слепом круженье дня.
В священном триединстве
он смотрит на меня.
Я верю, очень скоро —
отныне навсегда —
на трепетных просторах
взойдет Его звезда.
Взойдет Его соцветье
на солнечной меже
в конце тысячелетья —
последнем рубеже.
Крещение
В преддверье нового потопа
кто, человек, скажи, ты есть.
И что влечет так на Голгофу
тебя: тщеславие иль месть,
порывы чести и добра…
…Провозгласила отчужденье,
став первой вехой Восхожденья,
измены острая игра.
Идет жестокая работа,
Похожие книги
На фоне полного беспредела постмодернизма, эквилибристики и жонглирования словами, когда художественный образ – законная и свободная природа формообразования энергии духа – уходит в ничто, еще можно встретить и другие тексты. Здесь читателю не нужно пробиваться к авторскому замыслу через нагромождение метафор, частокол символических структур и мутный поток «вещных» образов. Гражданственность и честность художника освещают путь читателя к незамутн
Стихи, не вошедшие в мои последние сборники. Не вошедшие по тем или иным причинам, но это не значит, что отринутые мной навсегда. Возможно, что они самые искренние и любимые.
Конец истории, согласно Фукуяме, ознаменуется появлением человека абсолютно а-исторического, переступающего границы эмпирических реалий, ставшего метафизической сущностью. Эта парадигма как раз отвечает запросам ПОСТМОДЕРНИСТСКОГО СОСТОЯНИЯ ВИРТУАЛЬНОСТИ. Перед читателем – выжимка из сетевых перформансов (в жанрах эссе, фельетонов, очерков) и виртуально-эпистолярного жанра – нового слова в литературе. По возможности убраны лишние фамилии, диалоги
В новую книгу Михаила Гарцева включены почти все стихи сатирической и юмористической направленности, созданные автором за время его пребывания на литературных сайтах русскоязычного Интернета, где, конечно, особое место занимает журнал «Самиздат» М. Мошкова. Если какие-то работы требовали огранки и доведения опусов до ума, то многие стихотворные экспромты – противостояние агрессивному потоку сетературных дискуссионных чатов – представлены в сборни
На страницах сборника читателя ждут два рассказа и повесть, с первого и до последнего слова пропитанные очарованием и романтикой. В прошлом или настоящем живут герои – они неизменно находятся в поиске своего счастья и любви. На долю каждого из них выпадают сомнения и испытания. Голову кружат надежды, сердце сгорает от страсти, сознание туманят мечты. И уже неважно, живут они в девятнадцатом или в двадцать первом веке. И нет разницы, сколько лет п
Не дрогнув, Джеймс Купер отдал приказ уничтожить тысячи животных. Он делал так всегда – убивал, когда ему хотелось и наслаждался процессом. Но в этот раз все пошло не по плану. Проклятие, в сердцах сказанное биологом Софией, стало реальным. Теперь рядом с Джеймсом всегда будет тот, над кем у него нет власти. София заплатит ему за это!