Мне есть что предъявить - страница 3
где правит бал сизифов труд,
но поцелуй Искариота
разрыв земных семейных пут.
…и Он лицо твое омыл
под завывание синкопы…
…и путь открылся на Голгофу
расКРЕпоЩЕНИЕМ
высших сил.
Экскурсия в Бамберг
Стопинг, шопинг, туалетинг…
Разбежались: кто куда…
Интеллекта хилый рейтинг
мой растёт как никогда.
С гидом я веду беседу.
Мы в автобусе – вдвоём.
И, пожертвовав обедом,
заливаюсь соловьём.
– Бамберг разве не бомбили?
– Бамберг не был разбомблён,
хоть бомбившим эскадрильям
был такой приказ вменён.
То ль оплот католицизма
город спас его Святой,
отделивший от нацизма
град, рождённый красотой.
То ли набожные немцы,
смрад впитав с таких краёв,
как Дахау иль Освенцим,
сдали город без боёв.
Сколько версиям простора,
но экскурсии отряд
вышел к Домскому Собору —
где царит епископат.
Как темно и мрачно в храме,
а могильники святых,
словно склепы в склепах… Драме
нашей жизни бьёт под дых
мысль о том, что человеку
ползать суждено в грязи
червяком, и век от века
нам иного не грозит.
Сильно давит атмосфера —
где бал правит аскетизм.
В этом есть, конечно, Вера.
В Вере – свой максимализм.
А потом мы вышли к речке.
Сваи Ратуши в воде,
но сырых следов протечки
в помещеньях нет нигде.
Вихрь закружит жизни светской:
дождик, солнце, смех и спор…
Так Венеции Немецкой
открывается простор.
Я копчёным пивом сказкой
оторвусь и оттянусь,
а немецкою колбаской
закушу хмельную грусть.
Дух костёлов и соборов
с горних стелется высот,
проникая в наши поры —
где царит круговорот
жизни шумной и цветущей,
превращающейся в прах…
Дух влечёт нас в мир грядущий,
перебарывая страх.
«Круговорот воды в природе…»
Круговорот воды в природе,
хоть и чреват разливом рек
при мерзопакостной погоде,
даёт нам мощь из века в век.
Энергия воды целебна:
в её источниках святых
в потоке струй слышны молебны
душ чистых, искренних, простых,
Творцу поющих гимн-осанну,
и гейзер рвётся в небеса,
грозой откуда неустанно
вниз низвергается роса.
Бурлят, клокочут, мчатся воды…
Вливает силу Сам Господь
и в лоно матушки Природы,
и в человеческую плоть.
«Каскад прудов, заброшенных, ничейных —…»
Каскад прудов, заброшенных, ничейных —
куда я прихожу порой вечерней —
покрытых тиной и зелёной ряской,
и водорослей целые семейства
как бы в предчувствии ночного лицедейства
взирают на меня с опаской.
Вода и зелень – символ совершенства.
На свете нет приятнее блаженства
смотреть, как пробуждаются виденья…
Ложится темень на ночные воды,
деревьев тени водят хороводы,
в природе начинается броженье.
Каскад прудов – ПРА-образ древних капищ.
От веток ивы, как от чьих-то лапищ,
я отшатнулся. Пискнула зверюшка…
А на прудах мелькали леших тени,
кузнечик стрекотал, русалок пенье,
вдобавок квакали, как пьяные, лягушки.
И уханье какой-то странной птицы,
желающей воды с гнильцой напиться…
И чваканье, и хруст костей, и шёпот…
А светлячки весь берег запалили,
потом попрятались в бутонах стройных лилий…
…и табунов был слышен гулкий топот.
Но только утренней звезды пробьётся лучик,
ночных мистерий мир тотчас отключат.
В каскаде – пруд один, очищенный от тины.
В нём отразится свод небес лазурный,
он нам дороже прелестей гламурных.
Сменяют шабаш мирные картины.
Зажглись на солнце купола церквушки местной,
лазурь и золото бал правят повсеместно.
Легка дорога к храму и светла.
Святой источник Преподобной Анны
в меня вольёт бальзам небесной манны,
и продолжается игра добра и зла.
«Гроздья гнева свисают…»
Гроздья гнева свисают,
ядовитые спелые гроздья.
Молоко прокисает,
Похожие книги
На фоне полного беспредела постмодернизма, эквилибристики и жонглирования словами, когда художественный образ – законная и свободная природа формообразования энергии духа – уходит в ничто, еще можно встретить и другие тексты. Здесь читателю не нужно пробиваться к авторскому замыслу через нагромождение метафор, частокол символических структур и мутный поток «вещных» образов. Гражданственность и честность художника освещают путь читателя к незамутн
Стихи, не вошедшие в мои последние сборники. Не вошедшие по тем или иным причинам, но это не значит, что отринутые мной навсегда. Возможно, что они самые искренние и любимые.
Конец истории, согласно Фукуяме, ознаменуется появлением человека абсолютно а-исторического, переступающего границы эмпирических реалий, ставшего метафизической сущностью. Эта парадигма как раз отвечает запросам ПОСТМОДЕРНИСТСКОГО СОСТОЯНИЯ ВИРТУАЛЬНОСТИ. Перед читателем – выжимка из сетевых перформансов (в жанрах эссе, фельетонов, очерков) и виртуально-эпистолярного жанра – нового слова в литературе. По возможности убраны лишние фамилии, диалоги
В новую книгу Михаила Гарцева включены почти все стихи сатирической и юмористической направленности, созданные автором за время его пребывания на литературных сайтах русскоязычного Интернета, где, конечно, особое место занимает журнал «Самиздат» М. Мошкова. Если какие-то работы требовали огранки и доведения опусов до ума, то многие стихотворные экспромты – противостояние агрессивному потоку сетературных дискуссионных чатов – представлены в сборни
На страницах сборника читателя ждут два рассказа и повесть, с первого и до последнего слова пропитанные очарованием и романтикой. В прошлом или настоящем живут герои – они неизменно находятся в поиске своего счастья и любви. На долю каждого из них выпадают сомнения и испытания. Голову кружат надежды, сердце сгорает от страсти, сознание туманят мечты. И уже неважно, живут они в девятнадцатом или в двадцать первом веке. И нет разницы, сколько лет п
Не дрогнув, Джеймс Купер отдал приказ уничтожить тысячи животных. Он делал так всегда – убивал, когда ему хотелось и наслаждался процессом. Но в этот раз все пошло не по плану. Проклятие, в сердцах сказанное биологом Софией, стало реальным. Теперь рядом с Джеймсом всегда будет тот, над кем у него нет власти. София заплатит ему за это!