Мне нужна жена! Что значит, вы подумаете?! - страница 36



На этом записи, сделанные почерком Жюля, заканчивались. Следующие страницы были испещрены каракулями Яны и повествовали о её появлении в лавке.

Она закрыла книгу и испытала необъяснимую тоску, что вот и дочитала историю дядюшки. Новых глав о нём больше не появится. Это даже горше, чем дочитать захватывающую книгу. Всегда жалко расставаться с полюбившимися героями, но тут речь не о книжном персонаже, а о родном человеке.

После такого эмоционального спада трудно было настроиться на написание весёлых миниатюр о Доби-Боби. Но у Яны был опыт сочинять ироничные истории, даже когда на душе кошки скребут. Не сразу, но всё же ей удалось поймать нужное настроение, и текст сам лёг на бумагу. В миниатюре Яны Доби-Боби был уже не двенадцатилетним подростком, а восемнадцатилетним юношей, который решил поухаживать за хорошенькой муазиль, но получалось это у него с переменным успехом. Хорошо хоть пёс выручал.

Яна прихватила листы с текстом и отправилась к Этьену. Она сама не знала, почему не постучалась — видимо, голова была слишком перегружена разными мыслями. За свою нетактичность она сразу же и расплатилась.

Яна открыла дверь, сделала пару шагов и обомлела — посредине комнаты стоял незнакомец. Она сразу поняла, что это дамариец — на нём были кожаные штаны, кожаная туника и жутковатый головной убор. Да и сам он выглядел жутковато. Лица почти не было видно из-за спадавших на лоб длинных косматых чёрных прядей. При этом он ещё и улыбался. Не улыбка — звериный оскал.

Яна уже была близка к тому, чтобы звать на помощь. Но вдруг дамариец заговорил голосом Этьена.

— Прелесть моя, не пугайся, это я, — он дёрнул себя за космы, и они снялись с головы, оказавшись всего лишь париком.

— Этьен, я от страха чуть заикой не стала. Разве можно так пугать? — возмутилась Яна.

Хотя чему возмущаться, если вломилась без стука?

— Что ты делаешь? — спросила она уже куда более миролюбиво и мягко.

— Репетирую образ дамарийца.

— Очень похоже, — усмехнулась Яна. — Я ни на секунду не усомнилась, что передо мной дамариец. Но зачем? Для какого-то выступления?

Пожалуй, Трэ-Скавельская публика ещё не очень готова смотреть спектакли о дамарийцах.

— Нет, — Этьен резко стал серьёзным. — Хочу наведаться к ним.

Ну и дела. Напрашивался вопрос — зачем. Но Яна сама догадалась.

— Хочешь повидаться с Уйгу?

— Да. Все эти дни я пытался не думать о ней. Пытался убедить себя, что она в порядке. Не получается.

— Моррис заверил, что Уйгу под присмотром родителей, — напомнила Яна.

— Знаю, но… — глаза Этьена лихорадочно блеснули, — не успокоюсь, пока не увижу её.

Нормальная сестра начала бы отговаривать — убеждать, что это опасно и неразумно. Но Яна не стала. Во-первых, видно, что бесполезно, а во-вторых, она сама собралась совершить такой же опасный и неразумный поступок — побывать у дамарийцев.

— Когда? — Яна подошла к кузену.

— Хочу отправиться завтра ночью. Больше не могу ждать. Не могу, Вивьен, — его глаза просили понимания. — Она не выходит у меня из головы. Мне кажется, я заболел.

Он улыбнулся так искренне и грустно, что у Яны сердце сжалось.

— У меня было много увлечений — хорошенькие актрисы из нашей театральной труппы и милые муазиль, которые к театру не имели отношения… Она другая, не похожа ни на одну из них. Красивая и дикая. Отчаянная, сумасшедшая, сильная.

— Ей всего семнадцать.

— Я знаю. Поэтому и хочу убедиться, что с ней всё в порядке. Что соплеменники не стали убивать в ней то, что для неё очень важно. Я должен с ней поговорить. Хочу не просто понаблюдать издалека, а подобраться к дамарийцам поближе. Прикинусь одним из них. Может, удастся зайти в её шатёр.