Читать онлайн Александр Черенов - Мне отмщение, и Аз воздам

© Александр Черенов, 2020

ISBN 978-5-4498-9041-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жизнь учит. Самой себя. «Даёт жизни». Ну, так, как дают уроки в школе. В школе жизни. Какими способами? Разными. Главное – чтобы дошло. Например, «фасадом» в «это самое». Или тем же, но менее радикально: о предмет кухонного интерьера. Способ – простой и доступный. Позволяет усвоить самые необходимые в демократии вещи. Например, что она есть такое.

Ну, вот, что она такое? Правильно: власть народа. Но мало правильно перевести: надо ещё правильно истолковать. А почему? А потому, что есть власть – и есть народ. Не понятно? Так, на то и учителя, чтобы объяснять. Они и объяснили, что власть народа – это… Ну, вот, говорят: судьба народа. Родительный падеж – не документ на право собственности. Никто ведь в здравом уме не скажет, что судьба – это то, что принадлежит народу. Скорее, наоборот: это – то, чему принадлежит сам народ. Как тому, что не приватизируешь, поскольку сам приватизирован им. Как тому, чем, если и обладаешь, то лишь, как верблюд – горбом.

Вот так и с демократией. Вопрос о соотнесении её составляющих – наиважнейший. Правильное его уяснение позволяет избежать неправильных представлений о себе – со всеми втекающими и вытекающими. Нельзя пытаться истолковать вещи в лоб: шишку набьёшь. На лбу – и уже на своём. Да и то – в лучшем случае.

Спасибо учителям за науку. А то некоторые так далеко отошли от реалий, что заблудились. По причине неправильного истолкования терминов. Ни с того, ни с сего, взяли – и решили, что власть народа – это власть… народа! То есть, право тех, кого больше! И вот – результат: в каждой реке они стали видеть молочную, в каждом береге – кисельный, а в каждом прохожем – друга, товарища и даже брата! Одно за другим они начали совершать опасные заблуждения. Заблудились, то есть. Ну, вот их и вывели «к свету». Указали на смысловые ошибки.

А как вывели, всё сразу же встало на свои места. А народ – так в первую очередь. Правда, кое-где ему пришлось указывать это место – и даже ставить на него. А иногда даже – в него. Как в стойло. Но это уже нюансы воспитательной работы.

Нет, правильно, что нас «учат жизни». Точнее, научают. Постоянно. Тем самым «доходчивым способом». А как иначе? Иначе ведь мы не понимаем. Например, сами мы не поняли, что власть – это… власть. И, если, она как-то и связана с народом, то лишь как всадник – с лошадью, хомут – с шеей, начальник – с подчинённым. Потому, что власть – сама по себе. Ну, и по нас, разумеется. Как грибник – по грибы.

Странно, конечно. Вроде бы мы избирали её «из себя» и для себя, а получилось то, что получилось. Едва отхватив «мандат доверия», поверенный забыл о доверителе – и превратился в хозяина того, кому был призван служить. И те, кто не понял этого, должны были винить лишь самих себя. За непонимание природы демократии и диалектики бытия.

Ну, а всем остальным «диалектикам поневоле» оставалось лишь благодарить власть за науку. Потому, что власть так прямо и намекала: «Скажите ещё спасибо, что…» Дальше обычно шёл перечень того, за что надо говорить «спасибо». Чаще всего, он был предельно кратким. Обычно фигурировал лишь один предмет благодарности: жизнь. О приложениях к ней «счастливчик» должен был заботиться сам. Потому, что власть свою часть работы сделала. Хотя бы предоставлением выбора. Какого? Странный вопрос: между бременем жизни и возможностями освобождения от него.

И это соответствовало действительности. Тут, уж, не возразишь. Власть была так великодушна, что не только позволяла самим делать этот выбор, но и всячески способствовала его оптимальности. Различными способами. Такими, например, как пропаганда здорового образа жизни посредством урезания рациона ввиду торжества рыночной экономики. Или ориентацией на сбор исключительно «сокровищ небесных» – с возложением на себя тяжких обязанностей по сбору сокровищ земных. Ну, вот, ни дать, ни взять – приносила себя в жертву. И совсем неважно, что Мамоне и золотому тельцу. Главное: освобождала от этого бремени народ. Занималась самопожертвованием, то есть.

И нам бы в ногах валяться у такой власти! Нам бы в пыли перед ней лежать! И хоть мы только этим и занимаемся, но ведь не искренне, не по тому поводу и зачастую не своей волей! Являем чёрную неблагодарность, то есть. Вроде, всё нам объяснили – чтобы не забывали и не забывались. Вроде, отвели подходящее стойло. Вроде, красочно расписали перспективы жизни… в «другой жизни» – а нам всё не так! Чем-то мы, да обязательно недовольны.

А уж, как стараются власти сделать жизнь красивей! И не надо говорить, что – себе: злопыхательство. Не обязательно владеть красотой: это – такое бремя! А вот наслаждаться – вовсе даже нет. Пусть даже со стороны, издалека, из-за забора. Ну, вот – хотя бы на их дворцы на вчера ещё нашей земле. Но нет: вместо того, чтобы радоваться за людей да красотой восторгаться, мы негодуем! Всё нам не так – потому, что не нам.

А, нет бы, понять, что привычный мир сломан, и, как говорится – и поётся – «к старому возврата больше нет». И диалектик так бы и сделал: понял и даже возрадовался. Но мы не диалектики: мы – заскорузлые ретрограды. Мы не понимаем, что ломают не всегда из хулиганских соображений. Иногда – для того, чтобы строить. И не только абстрактный новый мир, но и вполне конкретные дома. И ведь мы имеем уникальную возможность наблюдать этот исторический процесс. Ведь строят не где-то, там, «на руинах»: у нас во дворах. Под самым носом – и даже «на головах». В порядке обустройства «свободных площадей».

И опять мы недовольны. Ну, вот – не диалектики. Не отдаём сознание во власть бытия. А нет бы, вспомнить, что творилось вокруг прежде? Не в «глобальном аспекте»: в плане кругового обзора? Ведь кругом были одни пустыри! А как ещё определить тот продукт расточительства, который произвели архитекторы советских времён?! Детские площадки, придомовые территории, палисады, цветники, скверы, хоккейные корты, футбольные поля, турники! Лавочки в десяти метрах у подъездов! И всё это – во дворах, согласно генплану! Ужас! Кошмар! И, слава Богу – а также зелёному доллару и разноцветному рублю – что это время прошло! Прошло время планового беспредела, когда государство маскировало розариями пустующие «площадя»! И правильно, что восторжествовал новый подход: «Ни метра – зелёным пожирателям! Двуногим – тоже!»

Нет, нужно было спасать положение! А «пипл», если и понимал это —не так, как нужно. А всего-то и требовалось: определиться с новым подходом к красоте. Старый-то был извращён большевиками. С их общей меркой по части коммунальных благодеяний. «Что – народу? Всё – народу!» А народ – это ведь люди. А люди – разные. И возможности у них – разные, не говоря уже о потребностях. С чего они такие разные – другой вопрос. Значит, требовалось соответствовать времени. Всем – и красоте тоже.

Отсюда: перемены были обречены на то, чтобы иметь место быть. Они уже не могли не начаться. Поэтому-то в обиход по-хозяйски и вошли незнакомые слова: «инвестиционный климат», «инвестиционные приоритеты», «инвестиционный портфель». И, неважно, что там было первичным: климат, приоритеты или портфель с его содержимым. Важно другое: власть, наконец, встала в ряды строителей светлого будущего – и даже настоящего. В прямом смысле. Образовался союз «меча и орала» на новый лад. Этакое братство столоначальников и капитала. Интересы застрельщиков перемен взаимно переплелись. На благо всех, разумеется. Всех чиновников и бизнесменов.

Не секрет, что перемены в мировоззрении тесно увязаны с личным интересом. Как сказал один товарищ: «Деньги пока ещё не отменили». И вот – результат: то, что было невыгодным вчера, стало выгодным сегодня. Конечно, это произошло не вдруг: каждому овощу – свой срок. «Овощу» первоначального накопления капитала – тоже. Он «созрел», «накопился» – и куда-то его надо было девать. На Канарах были, новинками авто пресытились, икрой едва ли не блевали. Пора было пристраиваться к серьёзному делу. Капитал ведь существует не для того, чтобы его проедать. На него нужно деньги делать. И делать их обязаны они сами. Это – азы капитализма. Значит, нужно вкладывать. Но по уму: лишь в то, из чего можно извлечь наибольший доход с наименьшими затратами и в кратчайшие сроки.

Одним из таких наиболее привлекательных источников вложения и стало, как это ни странно, строительство. То самое: «у нас под носом». Тихо и незаметно, строительство по привлекательности – и своей, и капиталов – вышло на одно из первых мест наряду с банками и нефтью. Времена, когда на строительство глядели лишь как на самый надёжный способ «омертвления капитала», ушли в небытие. В дополнение к потребности в шикарных офисах и торговых центрах неожиданно возникла потребность в жилье. В качественном, «элитном», на западный лад. Для подрастающего «среднего класса». С соответствующими, разумеется, ценами на него.

Неправедному капиталу – а другого у нас и не бывает – осталось лишь устремить свои потоки в русло строительной индустрии. Возведение жилья стало не менее доходным и престижным видом бизнеса, чем строительство бесчисленных торговых центров и всевозможных злачных мест. Более того: приоритет от возведения «элитных» особняков перешёл к многоэтажным, многоквартирным и многоквартальным объектам. Строить начали – по сравнению с временами абсолютного «бесстроя» – много. Но как-то странно – «по бессистемной системе». «Как Бог на душу положит». Правда, Бог к «положению на душу» не имел никакого отношения: клал не он. Объектом положения выступала душа бездушного чиновника. Предметом – конверт. По причине этого «положения» ни о планировке, ни о привязке, ни о гармонии уже не вспоминали. Тем более, не вспоминали о каких-то, там, жильцах.

Буржуа – не «пипл». Их взгляды на жизнь меняются с изменением конъюнктуры. То, что вчера ещё не имело перспективы удостоиться даже плевка от новых хозяев жизни, сегодня превратилось в «золотую жилу» – и даже «яблоко раздора». «Яблоко раздирали», конечно же, те, кому это полагалось по должности: столоначальники. «Раздирали» так, чтобы хватило всем. В том числе, и столоначальникам. А всё потому, что интерес новоявленных строителей носил специфический характер. В плане географии. Дело в том, что он ограничивался исключительно центром города. Другие площадки застройщиков почему-то не интересовали. Хотя этих, других, было в сотни раз больше – и все «в свободной продаже»: ни конкурса, ни конкурентов. Но – на окраинах города. Там, где в девяносто первом остановились строители «коммунистического завтра». По той причине, что оно вдруг стало «вчера».

А центр – это центр: седмерицей вознаградит! Вот и полезли. Во дворы. Под бок к другим многоэтажкам. На спортивные площадки. На детские площадки. На придомовые территории. На тротуары. На пешеходные дорожки. В городские парки, скверы, бульвары. На площадки для контейнеров с мусором. Всюду, куда только могла ступить «нога» башенного крана.

И стала земля объектом взаимоисключающих интересов. Борьба пошла за все свободные участки в центре. Хотя большинству из них ещё предстояло стать свободными. Для этого их требовалось очистить от «наследия проклятого коммунизма». От тех же детских площадок, скверов, палисадов, площадок для выгула собак, площадок под контейнеры для сбора мусора. Даже щели между домами – и те участвовали в конкурентной борьбе.